Поступок американской гимнастки, отказавшейся от верного золота ради собственных чувств, не могут понять те, кто воспитан на военных подвигах. Спорт здесь — только проекция общественного состояния, основанного на ценности самопожертвования. Допустить, что это не главное, — очень трудно, но, оказывается, возможно
На проходящих в эти дни Олимпийских играх в Токио произошел необычный, можно сказать, выдающийся случай: лидер американской сборной по спортивной гимнастике, четырехкратный чемпион предыдущей Олимпиады и, соответственно, безоговорочный фаворит Симона Байлз в самом начале командного многоборья взяла и снялась с соревнований.
Причина — не физическое повреждение, а психологические проблемы.«После опорного прыжка мне не хотелось соревноваться дальше, — . — Я решила, что нужно подумать о своем психологическом здоровье и сделать шаг назад». С личного многоборья она, кстати, тоже чуть погодя снялась.
Это история не столько о спорте, сколько о ценностях. Причина, которую называет Байлз, совершенно немыслимая для большинства спортсменов — и уж точно для большинства болельщиков. Мы все с пеленок знаем, что Олимпиада — не просто главный старт в жизни спортсмена, а ее смысл и цель. По крайней мере в таких видах спорта, как гимнастика.
Нас так учили: выходить на соревнования нужно любой ценой. А выйдя — грызть зубами, терпеть, но бороться. Основанием для отказа может стать разве что потеря обеих ног. А уж mental health — это что-то вовсе несуществующее. Такого не бывает, чтобы человек, на которого в самый напряженный момент смотрит вся страна, вдруг сказал: «А мне что-то расхотелось».
Конечно, и в самих США нашлось много недовольных решением Байлз. Но произошел этот случай все-таки в американской команде. И пресса в основном встала на защиту спортсменки, и из сборной Байлз, можно не сомневаться, не вылетит пробкой. В особенности это трудно представить — в массе своей — жителям тех стран, где консервативно-патриотические ценности в наибольшем почете, а mental health считается блажью из области . Потому что большой спорт в их, то есть нашей, системе координат — это, прямо скажем, почти нескрываемая эмуляция войны. Спортсмены показывают пример того, как нужно, жертвуя собой, ложиться на амбразуру и умирать за страну, за флаг, за гимн. То есть за абстрактные, но иррационально высшие ценности.
У нас даже маленьким детям, если они ушиблись и плачут, обязательно напомнят о войне: терпи, мол, а как раненые бойцы на войне терпят? Потерпи, сынок, когда-нибудь ты вырастешь, и тебе нужно будет умереть за страну, в этом смысл.
То, что за страну нужно непременно умереть, — аксиома. Думать иначе — непоправимый грех. Медаль — символическая материализация готовности к жертве, ее завоевание — акме патриотического процесса. Прошлый тренер нашей футбольной сборной : «Каждый из нас — солдат своей страны, мне дали задание — я его выполняю». И не говорите, что спорт — это не политика.
Но вот выходит человек, который фактически говорит: да медаль — это всего лишь металлический кружок, и я не хочу за нее убиваться, мне просто не хочется, я не в настроении.
Ваши ожидания — ваши проблемы. Помнится, когда так сказал , его тут же сожрали без соли всей страной. Только потому, что решили, что он недостаточно выложился. Как ты смеешь, гад, предатель? А как же товарищи по команде, государство и родной завод? Кого интересуют твои чувства? Ты же всем нам должен, ты же здесь не сам по себе, а лишь часть чего-то большего. А вот так, — отвечает человек, — я здесь ради себя, а государству ничего не сделается. Сам отобрался на соревнования, сам и снимусь, и даже оправдываться не намерен.
Невозможно ведь в это поверить. Так же невозможно, как представить, что в израильской армии существует установка на то, что попавший в плен солдат имеет право выдать любую военную тайну, чтобы сохранить себе жизнь. И ничего ему за это не будет, и после этого он будет считаться героем, а не предателем. Как вот это может уложиться в голове того, кто воспитан на военно-партизанских подвигах? Никогда нам их не понять.
Невозможность сказать «не хочу» — важнейший элемент милитаризированного общества
Главное, смотришь: а действительно — заводы работают, государства стоят, в том числе израильское, и флаги развеваются. Даже товарищи по команде продолжают выступления. Ну, одной медалью больше, одной меньше. У некоторых совсем никаких медалей нет и быть не могло. И ничего.
Парадоксально, но такой эгоистичный на первый взгляд подход, если вдуматься, не менее коллективистский, чем традиционный. В широком смысле получается, что тот, кто отказывается от борьбы, спокоен и уверен: его подменят и поддержат другие. А тот, кто боится всех подвести и подвергнуться за это остракизму, на самом деле ни на чью поддержку не надеется.
Невозможность сказать «не хочу» — важнейший элемент милитаризированного общества. Спорт здесь лишь проекция общественного состояния, менталитета, основным индуктором которого выступает власть, всем своим поведением пропагандирующая стремление во всем и при любых обстоятельствах обязательно идти до конца. До конца, до самого последнего чахлого муниципала, нужно задавить оппозицию, до стерильной лабораторной чистоты надо зачистить партсписки даже системных, условно оппозиционных партий, до печени на асфальте разгромить демонстрации, до истерики, до готовности к самоубийственной ядерной войне разогнать патриотизм. И никому не позволено возразить «я не хочу».
Переменные здесь различаются, но формула одна, принцип действия один и тот же. Власть примерно так ведь себя и видит — как израненного переломанного бойца, которому нужна одна победа, и за ценой он не постоит, и гордится этим. Если хотя бы на минуту остановиться, то можно засомневаться: а стоит ли оно того, а может, это и правда не главное? Вдруг ничего страшного не произойдет, если уйти на трибуны и не ползти никуда с закушенной от боли губой? Вдруг мир — это не обязательно война?
Но нет, конечно, нельзя даже допускать такой разрушительной мысли.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале . Присоединяйтесь
Свежие комментарии