Юлия Визгалина, почти 25 лет стоящая во главе Soho Jewelry Group, рассказала «Снобу» о коллекционировании современного искусства, о принципах взаимодействия с художественными объектами в обычной жизни и о том, как арт-объекты служат её благородной миссии.
Вы помните, как у вас впервые возникла идея о коллекционировании искусства?
Искусство в моей жизни присутствует давно. Я дружу со многими художниками, галеристами, коллекционерами, да и сама являюсь обладательницей диплома искусствоведа МГУ. Мне всегда было интересно авторское воплощение художественной мысли — яркое, оригинальное. В его поисках раньше ездила на Art Basel и FIAC, теперь, к счастью, в Москве творческая жизнь не менее насыщена авторами и событиями.
Кого из столичных галеристов особенно цените?
Мне очень нравятся собрания Alina Pinsky Gallery, Галереи Люмьер Натальи Литвинской, Галереи 11.12 Александра Шарова, галереи Béton Ольги Мичи, Grabar Gallery Наталии Грабарь. Многие работы из моей коллекции связаны с деятельностью именно этих галеристов.
Чем вы в первую очередь руководствуетесь при покупке произведения искусства: рациональными соображениями или эмоциями?
Я стараюсь приобретать произведения, которые в будущем не потеряют в цене. Но цели продать картину или фотографию у меня нет, ликвидность для меня — важный аспект, но не первичный. Эмоциональное восприятие значительно важнее. Вещь должна мне нравиться, подходить к образу жизни, к мыслям, к интерьеру, в конце концов. Я даже могу специально подбирать картину или скульптуру для определённого места в доме.
Скажем, на стене над камином в гостиной менялись разные работы. Ничего не вписывалось, пока в галерее Алины Пинской я не присмотрела картину Игоря Скалецкого, и уже не мыслю пространства без этого красочного, абстрактного элемента.
Получается, покупки искусства исключительно ради декора случаются?
Конечно! Но помимо вердикта «нравится» здесь работают и другие правила. Мне должно быть комфортно с этим произведением, оно не должно вызывать слишком уж сильных эмоций. Поэтому, кроме спокойных пейзажей и морских видов Алексея Алпатова, для меня приемлемым оказывается абстрактное искусство — полотна того же Скалецкого и ещё Евгения Музалевского.
А если говорить о фотографии?
Предпочитаю архитектуру в чёрно-белом исполнении Грановского и пейзажи, а вот портретов стараюсь избегать, чтобы не испытывать на себе лишних «взглядов». Пожалуй, единственная фотография, где хорошо различимо лицо, — это работа Мелвина Соколски, но и там модель не смотрит в кадр. Из одушевлённых образов в моей «фотогалерее» есть танцующие кубинки Патрика Демаршелье и интригующая пара «Девушек с веслом» от Эммануила Евзерихина и Маркова-Гринберга. Эту знаковую парковую фигуру они сняли с разных ракурсов, и у меня возникла идея их объединить.
Но ваш кумир, конечно, классик Наум Грановский?
Можно и так сказать — у меня около десятка его работ. Меня визуально притягивают и места, которые он запечатлевал в кадре, и историческая перспектива. На самом видном месте висят три вида Москвы начала 1960-х: гостиница «Украина», гостиница «Ленинградская» и Кремлёвская набережная. Первые две — недавние приобретения, а «Набережная» со мной уже больше пяти лет и особенно мне дорога. Да, сейчас мимо стен Кремля едут другие автомобили, другие кораблики плывут по Москве-реке, но величие архитектуры, которое умел запечатлеть Грановский, никуда не делось.
Как вы сочетаете галерею строгих чёрно-белых снимков с яркими цветными полотнами?
Более десяти лет назад моя квартира была решена в сдержанных тонах, и какое-то время чёрно-белая фотография была единственным её декором: архитектура, фешен-снимки, уголок женских образов. А затем захотелось цвета! У той же Алины Пинской я нашла классическое полотно Игоря Шелковского — «Цветы». Тут же ещё одна работа Музалевского, не совсем обычная для него, менее яркая, более спокойная. В день, когда привезли эту картину, случилась забавная вещь: мои дети пришли из садика с рисунками в точно такой же розово-фиолетовой гамме, и какое-то время их работы висели рядом с полотном мастера.
В некоторых работах из вашей коллекции прочитываются отсылки к известным образцам классического искусства...
Мне нравится, как выстраивает связь времён Егор Остров, серьёзный художник, чьи картины выставлялись в Эрмитаже. Его приём — узнаваемое классическое изображение, созданное с помощью растровых полос. Картина из моей коллекции написана по мотивам «Музицирующих ангелов» Эль Греко. Ещё одна любопытная работа — триптих Veni Vidi Vici Наташи Гудович, ученицы Айдан Салаховой. На золотой фон она поместила крупные детали знаменитых изваяний Антонио Кановы и Микеланджело. Мне очень импонирует эта связь эпох. Скульптура Афродиты Григория Орехова изготовлена из тёмного и очень тяжёлого камня. Нам сперва советовали к ней не прикасаться, только пыль смахивать. Но дети активно взаимодействуют с этой «античной» статуей, так что она органично вписалась в нашу жизнь.
Случились ли какие-то интересные приобретения в вашей коллекции совсем недавно?
Я довольно азартный покупатель и готова предпринимать определённые усилия ради интересного объекта. Во время пандемии на онлайн-аукционе Sotheby’s делала ставки за натюрморт француза Андре Бразилье. На одном столичном благотворительном аукционе боролась за африканскую серию художника-путешественника Александра Яковлева — сейчас портреты племенных вождей висят в кабинете рядом с работами Михаила Шемякина.
В апреле этого года во время поездки в Париж мне посчастливилось побывать в мастерской Эрика Булатова в квартале Маре и приобрести у него два рисунка — «Вверх Вниз» и «Небосвод». Есть авторы, к которым стремишься, о которых мечтаешь, и Булатов — один из них. Его живописные полотна теперь днём с огнём не сыщешь, но даже в небольших рисунках узнаваем стиль мастера.
Похоже, все произведения у вас занимают своё место, ничего не уходит на склад...
Мне нравится, чтобы все арт-объекты были максимально функциональны. Точно так же отношусь к книгам, одежде и ювелирным украшениям — ничто не должно пылиться в шкафах и сейфах, всё должно существовать в том же активном ритме, в котором живу сама.
Вы много лет занимаетесь ювелирным искусством. Сложилась ли у вас своя коллекция украшений?
Моя личная слабость — украшения в стиле ар-деко, обожаю его чистую эстетику. У меня в коллекции есть несколько винтажных предметов Cartier, но особенно горжусь сотуаром с клеймом Fred Leighton 1920-х годов, приобретённым лет 15 назад в Америке. Это восхитительная вещь из платины с довольно крупными бриллиантами: в ней есть и геометрия, и этнические мотивы, а кроме того, длинная цепь разбирается на четыре браслета, так что подвеску можно носить в короткой версии.
В Soho Jewelry мы всегда представляли известные западные ювелирные бренды разного масштаба — от David Morris до Chantecler. Но в последнее время я внимательно присматриваюсь к талантливым российским ювелирам — изучаю, покупаю для себя или в подарок. Мне нравятся штучные драгоценности семейного бренда Агафоновых. Много у меня украшений Маргариты Зиминой, очень изящно подражающих природе. Собрала целую серию брошей из титана Владимира Маркина на тему флоры, самая символичная для меня — брошь-стручок с четырьмя фасолинками по количеству моих детей.
Год назад вы основали Soho Charity, новое направление деятельности вашей компании, и провели аукцион «Лучшая Ёлка 7.12», на котором также выставляются произведения искусства, — как родился этот проект?
Благотворительностью занимаюсь очень давно, но никогда не афишировала этот род деятельности, пиар мне не был нужен. А потом я вошла в попечительский совет Центра развития инновационной хирургии и решила ежегодно проводить благотворительный аукцион в пользу его деятельности. Ведь новейшие исследования в области медицины, покупка современного оборудования, внедрение инноваций в практическую хирургию, особенно сердечно-сосудистую, требуют огромнейших финансовых средств. На первом же аукционе 7 декабря 2024 года нам удалось собрать 120 миллионов рублей! Вся сумма была перечислена Центру, и наши благотворители регулярно получают отчёт о целевом использовании этих средств. Без ложного пафоса скажу, что они идут на развитие отечественной науки и на спасение жизней людей.
В этой благородной миссии вам помогли произведения искусства, которые стали лотами аукциона?
Когда мы думали о формате аукциона в начале декабря, решили, что это должно быть предновогоднее жизнеутверждающее событие. И лоты должны быть особенными, радующими. Первыми на ум пришли, разумеется, ювелирные украшения — куда же без бриллиантов Soho Jewelry, а потом логично решили включить в список актуальное современное искусство. Я обратилась к знакомым галеристам с предложением присоединиться к нашей благотворительной миссии. И все согласились безвозмездно предоставить нам весомые произведения от востребованных на рынке авторов. В итоге в каталоге аукциона было представлено три жанра: фотография «Проспект Маркса. Вид на здание Госплана СССР и Дом Союзов» 1969 года Наума Грановского от Галереи Люмьер, картина Скалецкого «Бильярд в половине десятого» от Alina Pinsky Gallery и скульптура «Бэкон в состоянии до…» Кати Емельяновой. Среди прочих лотов были годовой абонемент на спектакли в Большой театр от Центральной балетной школы и Екатерины Шипулиной и выходные в Санкт-Петербурге с гала-ужином в ночном Эрмитаже — Soho Jewelry Group уже семь лет является патроном главного художественного музея страны, и грех было не воспользоваться уникальными возможностями.
Вокруг чего развернулась самая энергичная борьба?
Ожидаемо — вокруг бриллиантов и современного искусства: сегодня это два ликвидных, надёжных актива. В итоге скульптура Емельяновой была продана за 20 миллионов рублей, а фото Грановского — за 25 миллионов рублей. Интересно, что за скульптуру азартно боролись двое участников, и сделавший победившую ставку мужчина щедрым жестом презентовал свежеприобретённый лот сопернице по торгам — вот такая красивая благотворительная история.
Планируются ли арт-лоты на втором аукционе, который пройдёт в декабре нынешнего года?
Непременно. К нам уже поступило много предложений от разных галерей — есть из чего выбирать. Мы останемся верны тем, кто с готовностью поддержал команду Soho Charity в первый раз, — Кате Емельяновой и Галерее Люмьер. Не могу раскрыть все карты, но одно произведение специально для аукциона создаст очень успешная на мировом рынке арт-группа.
Как коллекционер со стажем к выбору арт-лотов я подхожу с экспертной точки зрения. Хотелось бы, чтобы эти художественные произведения стали достойным пополнением чей-то частной коллекции. И чтобы помимо своей высшей цели благотворительный аукцион «Лучшая Ёлка 7.12» повышал «ставки» тех или иных художников на отечественном арт-рынке.
Беседовала: Нина Спиридонова
Свежие комментарии