В издательстве «Альпина нон-фикшн» выходит книга «Первые шаги» Джереми Десильва — исследование о прямохождении. «Сноб» публикует отрывок.
Разные способы пройти милю
Летом 2009 г. я работал в хранилище окаменелостей факультета анатомии Университета Витватерсранда. Через несколько часов я должен был вылетать обратным рейсом в США, а мне еще предстояло выполнить D-сканирование нескольких костей стопы австралопитека.
Неожиданно в комнату ворвался южноафриканский палеоантрополог Ли Бергер с безумным выражением на лице.
Мы прежде не встречались, но я знал о нем и был знаком с его работами. В конце концов, он был заметной фигурой в моей области. Очевидно, он прибежал не для того, чтобы посмотреть на меня или другого молодого исследователя Зака Кофрана (ныне профессора Колледжа Вассара в Нью-Йорке). Бергер обвел помещение взглядом, не задерживая его ни на Кофране, ни на мне и не на десятках окаменелых костей гоминин, разложенных на столе. Затем наши взгляды встретились.
«Хотите увидеть нечто потрясающее?» — спросил он.
При этом приглашении глаза Кофрана загорелись, а я замер. Я и так паниковал из-за того, что не хватит времени закончить работу, и уж, конечно, не мог позволить себе тратить его на «нечто потрясающее». К тому же я только что начал очередное сканирование, расположив окаменелость на вращающемся рабочем столике, и мой сканер размером с коробку овсяных хлопьев медленно превращал кость стопы возрастом 2 млн лет в цифровую копию на экране моего компьютера. Впрочем, пока шло сканирование, я все же мог бы на несколько минут отлучиться.
— Ну так как? — спросил Бергер, на сей раз с озорной усмешкой. Его так распирало желание поделиться какой-то ошеломляющей новостью, что подошли бы даже два молодых ученых, которых он знать не знал.
— Конечно, — ответили мы с Кофраном.
Бергер, выросший в штате Джорджия, но последние лет живущий в Южной Африке, повел нас по коридору в лабораторию, к большому столу, накрытому черным бархатом. То, что скрывалось под этой черной тканью, изменило все, что я — как мне тогда казалось — знал об эволюции прямохождения.
В нашей науке есть полевые исследователи, которые ищут окаменелости, и кабинетные ученые, которые их анализируют. Большинство из нас в конце концов приходят к тому, что делают и то и другое, но идеальное равновесие достигается редко, поэтому у каждого из нас складывается репутация ученого, работающего либо с геологическим молотком, либо с компьютером. Бергер — полевой ученый, исследователь, можно сказать, своего рода Индиана Джонс от палеоантропологии. Однако начиная с 2000-х гг., когда финансировать в большей степени начали не экспедиции, а анализ древних окаменелостей с помощью цифровых методов, наша наука претерпела значительные изменения.
Некоторые даже высказывали мнение, что все важные человеческие окаменелости уже найдены. Бергер так не считал. Почти два десятилетия он вел раскопки в пещере Глэдисвейл — одном из самых богатых на окаменелости мест в Колыбели человечества в Южной Африке. Кости древних зебр, антилоп, бородавочников, слонов, газелей, жирафов и павианов там буквально сыплются из стен пещеры. Бергер и небольшая группа его коллег собрали таких костей тысячи, но единственным признаком присутствия гоминин оказались два зуба австралопитека.
Богатейший источник окаменелостей в Глэдисвейле манил к себе палеонтологов как сладкоголосая сирена, но мог бы погубить карьеру такого палеоантрополога, как Бергер, если бы тот не нашел в пещере ничего, кроме костей очередной антилопы или зебры. Бергер надеялся, что когда-нибудь он найдет свою Люси. И это на самом деле произошло, но, как ни странно, не в Глэдисвейле.
Исследователь до мозга костей, Бергер провел первые годы XXI в., все больше расширяя область своих поисков за пределами Глэдисвейла. Он прочесывал окрестности Йоханнесбурга в поисках пещер, используя дорогостоящие снимки в высоком разрешении, сделанные военными США. В 2008 г. эта задача значительно упростилась — Ли Бергер скачал программу Google Earth.
Неделями он всматривался в монитор, изучая спутниковые снимки того же засушливого района, который лично исследовал в течении двадцати лет, и выявляя особенности ландшафта, невидимые с земли. Он видел купы деревьев дикой оливы и каркаса африканского и задумался, откуда эти влаголюбивые растения берут воду. Разгадку этого таинственного явления они нашли вместе с геологом Полом Дирксом.
Оказалось, все дело было в скоплениях дождевой воды на дне вертикальных пещерных шахт, куда падают, прорастая и укореняясь, семена оливы и каркаса африканского. Стремясь к солнцу, они выбираются на поверхность и выдают местоположение таких пещер. Бергер отметил GPS-координаты групп деревьев и долгие месяцы колесил по Колыбели человечества, находя подтверждения своей догадки. Пещеры имелись повсюду — он обнаружил 600 с лишним пещер, о которых никто никогда не упоминал. Но были ли в них окаменелости?
В августе 2008 г. Бергер обследовал одну из таких пещер вместе со своим девятилетним сыном Мэтью, их собакой — родезийским риджбеком Тау и молодым ученым-стажером Джобом Кибии (в настоящее время куратором палеонтологического отдела в Национальном музее Кении). Теперь эта пещера называется Малапа, что значит «дом» на местном языке сото.
«Иди поищи окаменевшие кости», — предложил сыну Бергер, и через несколько минут Мэтью, который следовал за своей собакой, споткнулся о большой камень, поднял его и объявил: «Папа, я нашел окаменелость».
Окаменелые остатки встречаются в этом регионе нередко, но, как и тысячи собранных Бергером в Глэдисвейле, это почти всегда кости антилоп, зебр или бородавочников. Однако, подойдя к сыну, Ли Бергер понял: то, что выступает из этого камня, не принадлежит ни антилопе, ни зебре. Это была ключица раннего гоминина. Он перевернул камень и увидел часть нижней челюсти с маленьким тупым клыком, характерным для гоминина. Менее чем за десять минут в Малапе девятилетний сын Бергера обнаружил столько же остатков гоминин, сколько его отец нашел за два десятилетия в Глэдисвейле.
Одни только эти кости стали бы значительным вкладом в нашу науку, но Малапе еще было чем нас удивить. В следующие несколько месяцев команда Бергера постоянно находила остатки гоминин. Кости, заключенные в твердые, словно бетон, блоки окаменелого красноватого гравия — так называемой брекчии, — были перевезены в лабораторию Университета Витватерсранда. Там опытные лаборанты инструментами, похожими на крохотные отбойные молотки, долгие месяцы медленно, крупица за крупицей, освобождали окаменелости от окружающей их горной породы. Когда эта работа была закончена, у ученых оказалось два частичных скелета.
Два древних гоминина! Вот что явил нам Ли Бергер, словно фокусник, сняв покрывающий их черный бархат.
Один скелет принадлежал юному самцу. В его костях еще имелись эпифизарные пластинки, следовательно, на момент смерти ему было около восьми лет и рост еще продолжался. Череп сохранился великолепно. Зубы мудрости еще не успели прорезаться, оставшись в своих гнездах в челюсти. Он получил название «Малаппский гоминин №1» (МН1) и прозвище Карабо, что означает «ответ», которое было предложено школьником из Йоханнесбурга.
Другой скелет, под названием «Малаппский гоминин №2» (МН2), принадлежал взрослой самке, о возрасте которой говорили стертые зубы мудрости. Скелеты имели многочисленные раздробленные переломы костей предплечий, плеч, челюстей и черепов, возникшие еще при жизни. Эти признаки подсказывают нам вероятную причину смерти: они сорвались с 15-метровой высоты в шахту пещеры и погибли в результате удара, а затем падальщики разгрызли кости и растащили останки.
Скелеты были зажаты между слоями богатого ураном известняка, возраст которого можно определить, поскольку уран радиоактивен и распадается на свинец и торий с известной скоростью. Геолог из Кейптаунского университета Робин Пикеринг определила возраст МН1 и МН2 с необычайной точностью. Она обнаружила, что эти гоминины жили и умерли 1,977 млн лет назад, в промежуток времени, составляющий около 3000 лет.
Через шесть месяцев после того, как мне посчастливилось мельком взглянуть на эти окаменелости, Бергер с несколькими соавторами объявили, что кости принадлежат новому виду рода Australopithecus. Они назвали его А. sediba и предположили, что он даже может быть давно разыскиваемым непосредственным предком нашего с вами рода Homo.
Несколько дней спустя Бергер и специалист по строению стопы Бернхард Ципфель предложили мне вместе с ними исследовать кости ноги этого нового гоминина. Если бы я не откликнулся на приглашение Бергера «увидеть нечто потрясающее», это предложение, скорее всего, было бы сделано кому-нибудь другому.
За два года до того я завершил докторскую диссертацию, посвященную стопе и лодыжке ископаемых человекообразных обезьян и гоминин. Я хорошо знал, как была устроена нога австралопитека, и пришел в восторг от приглашения принять участие в исследовании нового вида. Любой свежеиспеченный доктор палеоантропологии мечтает о подобной возможности, а я был весьма заинтригован тем, что увидел под черным бархатным покрывалом.
Посылку из Южной Африки доставили в мой кабинет в Бостонском университете в тот момент, когда я спешно его покидал, надеясь успеть проскочить до пробок на шоссе. Я сунул посылку под мышку, запрыгнул в свою маленькую красную «тойоту матрикс», проехал по Коммонуэлс-авеню и, повернув на Массачусетскую магистраль, уперся в сплошной поток машин. Среди тысяч автомобилей, тащившихся на запад со скоростью 8 км/ч, я, ничем не рискуя, мог убрать руки с руля и вскрыть посылку из Университета Витватерсранда.
Бергер и Ципфель прислали пластиковые копии, в точности воспроизводящие кости стопы Australopithecus sediba. Поскольку жена была на шестом месяце беременности, я не мог в этом году снова поехать в Йоханнесбург изучать оригиналы, но копии могли дать мне представление об этом гоминине, который жил 2 млн лет назад.
Свежие комментарии