Мак Барнет, американский писатель и Национальный посол детской литературы США, раскрывает секреты создания увлекательных книг для юных читателей в книге «Секретная дверь: Почему детские книги — это очень серьезно», вышедшей в издательстве «Альпина. Дети». «Сноб» публикует отрывок, в котором автор представляет оригинальную «Трехтетушковую теорию детской литературы» — она поможет родителям и педагогам выбирать действительно стоящие книги для детей.
Любое произведение искусства — это разговор между зрителем и художником. И, значит, детская книга — разговор между ребенком и взрослым. Если вы согласны с Джорджем Сондерсом (я согласен), что «книга есть честная и глубокая дискуссия равных», то вы понимаете, что не так со многими детскими книгами. Дети и взрослые редко дискутируют на равных, и дискуссии между ними обычно не сулят ничего приятного, по крайней мере детям. Вспомните свое детство — как протекали разговоры со взрослыми и как вам бывало неуютно и скучно, хотя случалось и такое, что разговор увлекал и даже доставлял удовольствие. Есть хороший способ разобраться в том, как работают (или, наоборот, не работают) детские книги: для этого нужно вспомнить детство и представить трех тетушек, сидевших за вашим семейным столом. Итак, вот вам новая — новейшая! — литературная теория: Трехтетушковая Теория Детской Литературы.
Первая тетушка при виде ребенка становится совершенно другим человеком — никто не может объяснить, почему так. Пока ты еще только идешь к столу, она ведет себя нормально. Но не успел ты сесть, как она преображается: у нее делаются круглые глаза, громкий голос и широкая — нет, широчайшая улыбка! Которая висит на лице и никуда не девается. Это так странно. Тетушка гладит тебя по голове. Иногда задает вопросы. Но явно не слышит твоих ответов, потому что реакция у нее всегда одна и та же: «Ай, заинька!» Когда она рассказывает что-нибудь за столом, некоторые не очень хорошие слова произносит по буквам, чтобы было непонятнее. «Наша Дениз повесила новые гардины, это такое... — взгляд искоса на тебя, понижает голос , — у-эр-о-дэ-эс-тэ-вэ-о». (На лице та же улыбка.) Если у нее нечаянно пролилось вино, она говорит не «Упс!», как все, а «Упсивупси!» — и, даже промокая скатерть, не перестает яростно улыбаться. («Кто-нибудь уже подольет мне вэ-и-эн-а?») Нельзя не признать, что в этой тетушке есть что-то притягательное — от нее невозможно отвести взгляд. Буквально. А если ты попытаешься его отвести, она прибавит громкость! Трудно поверить, что это реальный живой человек. Но ясно, что и ты для нее не реальный живой человек. Она разговаривает с тобой примерно как с пуделем — хоть ты и очень милый и сообразительный (для пуделя) пудель, просто заинька.
Вторая тетушка — строгая, холодная и скучная. Она не говорит с тобой, она говорит тебе. Указывает, как правильно вести себя за столом, объясняет, почему ты не должен играть в видеоигры, и настоятельно рекомендует копить деньги на что-нибудь полезное. Ее вопросы звучат как обязательные, как будто они взяты из специального контрольного списка вопросов для бесед с детьми: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?»; «Какой твой любимый предмет в школе?». Твой ответ будет либо правильным, либо неправильным — это ты поймешь по ее тону. Когда она говорит, предполагается, что ты слушаешь. Потому что она взрослый человек, а ты ребенок, то есть должен ей внимать. (Но как же это скучно-то!) Когда она рассказывает о своем детстве — «Я в твоем возрасте...», — ты понимаешь, что она в детском возрасте была уменьшенной копией ее же во взрослом возрасте и твоя задача сейчас — делать ровно то, что делала она тогда. Особой радости от сидения рядом с тобой она не испытывает, но продолжает выполнять свой долг: ведь она обладает мудростью, из которой ребенок извлечет пользу. Все, что она говорила сегодня, важно. (Правда, вряд ли у тебя потом получится вспомнить хоть что-то из сказанного.)
И, наконец, есть крутая тетушка. Возможно, она успела поездить по миру, или играла на гитаре в панк-группе, или однажды видела привидение. А может, она умеет показывать карточные фокусы, или отлично рассказывает анекдоты, или время от времени делится с тобой маленькими подробностями своей личной жизни. Или она знает кое-что о животных, или о космосе, или о магических заклинаниях — а обнаружив, что ты тоже знаешь кое-что о животных (космосе, магических заклинаниях), просит тебя научить ее всему, что ты знаешь. Крутые тетушки бывают очень разные, но у них есть один общий секрет — настолько простой, что даже удивительно, почему эти тетушки встречаются так редко. Все дело в том, что крутая тетушка относится к тебе как к человеку, у которого есть собственные мысли, чувства и мнение и который достоин ее уважения. Она, конечно, и сама интересная личность, но главное — ты ей интересен. Она не только говорит, но и слушает. Она хочет знать, что ты думаешь. Если задать ей трудный вопрос, можешь быть уверен — она ответит правду. А если не знает ответа, то, в отличие от большинства взрослых, скажет тебе об этом прямо.
Книги, которые мы читали в детстве, — как эти три тетушки. Первая тетушка — книги ярко раскрашенные, с причудливыми шрифтами и банальными рифмами, в них написано про то, что «дети обожают» (роботы! щенки! панды! единороги!), но совершенно не важно, почему дети (точнее, некоторые из них) все это «обожают»; книги отчаянно позитивные, агрессивно жизнерадостные, убийственно бодрые, неумолимо оптимистичные, красочные и крикливые — лишь бы никто не заметил, что на самом деле им нечего сказать. Нет ничего дурного в том, чтобы развлекать детей. Мы и должны их развлекать! Но только не ставя себя выше их. Книга должна быть интересна и автору, и читателю. Когда автор снисходит до того, чтобы написать «что-нибудь детское», книга может быть сколь угодно красочной — но пустой.
Вторая тетушка — скучные, поучительные и напыщенные книги, написанные в уверенности, что всякая история должна быть заточена на достижение некой цели. Желательно остро заточена, чтобы наверняка пригвоздить к этой цели ребенка. Это может быть «образовательная» цель или какая-то идея, которую нужно непременно «донести до юного читателя». Взрослые писатели подобных книг часто начинают с вопроса: «Что бы мне им такое сказать?» В книгах немало детских персонажей, но почему-то не покидает ощущение, что автор никогда не встречался с живыми детьми, да и сам, похоже, не был ребенком. Это книги самодовольные: дети должны их читать, потому что книги, в точности как капуста брокколи, — полезны.
А крутая тетушка — это хорошие книги. Как крутые тетушки, так и хорошие книги бывают очень разными. Но хорошая детская книга не станет говорить с ребенком свысока. Она значима как для читателя, так и для автора. Попробуйте написать что-то, что, как вам кажется, должно понравиться детям, но лично вас не увлекает, — получится заигрывание с читателем, не более. Если же написанное интересно вам, а детям нет — будет по определению скучно.
Свежие комментарии