Мечты не всегда становятся профессией, но остаются с нами — в запахах, привязанностях и смыслах. Весенний номер «Сноба» — о тех, кто продолжает мечтать, даже когда выучил слова «цель» и «ориентир».
Быть космонавтом в детстве я не мечтал. К началу 90-х этот образ пережил девальвацию, ему на смену пришли Человек-паук, Бэтмен и прочие черепашки-ниндзя. Но и супергеройская тема меня совсем не привлекала. Мне почему-то хотелось стать машинистом поезда. Мечта не сбылась (хотя как посмотреть — чем главный редактор не машинист?), и к 30 годам от нее остались лишь чувства к одному из московских футбольных клубов да любовь к характерному запаху железной дороги. Правда, и этот символ детства вскоре уйдет в прошлое — говорят, пропитанные креозотом деревянные шпалы заменят на композитные.
Чем старше становишься, тем реже приходится использовать само слово «мечта» и его производные. Согласитесь, глупо в компании взрослых людей, особенно если это не друзья, говорить, что о чем-то мечтаешь. Приходится обходиться приземленно-прикладными словами вроде «цель» и «ориентир». «Моя цель на этот год такая-то…» или «Зарплата в N тысяч рублей — вот мой ориентир». Чтобы добраться до целей и ориентиров, мы строим лестницы, которые рано или поздно упираются в потолок. Перестаем мечтать. И этим, конечно, сильно ограничиваем себя.
Уверен, что выражение «мечтать не вредно…» взрослые люди произносят не с той интонацией. Мечтать полезно! Попробуйте убедить в обратном героев этого номера — настоящих Мечтателей.
P.S. Садясь писать колонку, я узнал у коллег, кем они мечтали быть в детстве. Так вот, этот номер готовили: археолог, актриса, водитель, фигуристка, врач, биолог, президент, моряк, генеральный секретарь ЦК КПСС и еще один машинист.
Свежие комментарии