Как художницы работали над выставкой «Каждый раз, когда чувствуешь себя сильной»

Художницы на выставке в нижегородской галерее Futuro переосмысливают детские задания, исследуя женскую силу в хрупкости, рутине и решимости.

Яна Серобабина

Для меня в центре проекта оказался сам процесс работы, путь к результату. Я позволила произведениям самостоятельно объединиться вокруг единой темы, но при этом, естественно, опиралась на внутренние направления, которые были для меня важны.

Главной линией — жизнь женщины в мужском мире, женская уязвимость.

В процессе работы я почувствовала, что мой перфекционизм во многом связан с попытками существовать в мужском мире, где часто задают высокие стандарты.

Мне хотелось преодолеть это — позволить себе быть неидеальной, показать шероховатости, вынести на поверхность реальные диалоги и ситуации. Это был вызов: когда задание становилось провокационным, я делала для себя его еще более откровенным, то есть таким, которое затрагивает глубокие, острые переживания. Я как будто снимала с себя кожу.

Мне был важен этот контраст: личные фразы, привязанные к конкретному контексту, могут оставаться непонятными для зрителя, но для меня и людей, которые эти фразы произносили: знакомые, друзья, родственники, они дословны. Об этом моя серия работ «Соотношения» — о словах, которые постепенно рассыпаются, становятся нечитаемыми, и о том, что порой остаются только те, которые так и не были сказаны, хотя это было так нужно. Мы становится я и ты.

Особенно важной для меня стала работа с белыми туфлями, на нее ушло больше всего сил и времени. Образ этих туфель — это как раз такое олицетворение стремления к идеальности, попытке отшлифовать себя, когда в стремлении соответствовать ты забываешь, что важно не становиться стерильной, обезличенной. 

А что на самом деле мне мешает? А чего не хватает? «Ничего-ничего» — становится утешением.

Вера Ширдина 

В рамках проекта для меня оказалась важной возможность переосмыслить свою художественную практику. Выполняя задания, предложенные Яной и Вацой, я столкнулась со своим привычным взглядом на творческий процесс и попробовала по-новому осмыслить свое видение. Иногда это было непростым, но крайне бодрящим процессом. 

Я проходила разные стадии принятия определенных заданий. Одним из самых сложных для меня стало задание от Яны Серобабиной. Оно вызвало во мне сильное внутреннее сопротивление. В итоге мы с Яной делились своим замешательством по поводу заданий друг от друга, но вместе с тем — максимально помогали и поддерживали друг друга. В моменты ступора и растерянности диалог между художницами проекта и нашим куратором Майей Ковальски был очень ценным.

Приведу пример. 

В момент моего отчаяния мы с Яной начали что-то делать вместе. В то время я еще не понимала, как быть с ее заданиями. Однако по мере работы я ощутила в себе силы и увидела перспективу нашей возможной коллаборации. В итоге она состоялась: Яна выполнила мое задание, а я — ее.

Ваца

Все мои работы, созданные для проекта, оказались связанными между собой единой околоавтобиографической историей. Эта история рассказывается через объекты-артефакты, вещи, которые у меня были или могли бы быть, а потом и в тексте, который является объектом сам по себе (одна из работ — автофикшен, написанный художницей и концептуально объединяющий остальные объекты. — Прим. ред.). Таким образом зритель попадает в лимб восприятия одного и того же сюжета, в котором автор сам становится произведением искусства.

Особенно красиво, на мой взгляд, закрутилась история вокруг Еника. Изначально по инструкции мне нужно было собрать дома волосы и текстильный мусор, чтобы сделать из них наполнение для мягкой игрушки. Но мне захотелось пойти дальше.

Волосы — это очень энергетически заряженная вещь, и часто именно в отношениях со своими волосами у меня проявляется отношение к телу в целом. Под отношениями с волосами я подразумеваю разные радикальные действия с ними: заплетение дред, бритье головы, отращивание длинных волос — все это я делала, когда не могла поймать гармонию с телом. Поэтому, когда работала над проектом, я решила не просто собрать выпавшие волосы, но радикально подстричься. Сам акт стрижки у меня был связан с образом Жанны д’Арк в целом и фильмом «Страсти Жанны д’Арк» Теодора Дрейера в частности. Однажды в школе я писала научную работу про Жанну, где доказывала, что она была не святой мученицей, а политтехнологическим проектом французского короля, хотя я и тогда, и сейчас против любой десакрализации божественного. Так что, обрезая волосы в тишине бетонного коридора, я искупала некогда неосознанно проявленное мною неверие. А потом эти волосы стали наполнителем для сшитого мною Еника из «Улицы Сезам». Всегда любила этого персонажа за его оптимизм, нестандартный подход к решению задач и неуловимую потусторонность. Но плюшевый Еник, который был у меня в детстве, сгорел в пожаре, и вот теперь он восстал из пепла, став единой плотью со мной.