«Щелкунчиков» много, но есть лучший

В преддверии 2025 года в Особняке Дашков, 5 запустили новый сезон иммерсивного танцевального спектакля «Щелкунчик. История, которую ты не знал». «Сноб» поговорил с режиссером Алексеем Карпенко о том, как устроено шоу.

Перед Новым годом традиционно возникает повышенный спрос на «Щелкунчиков».

Все просто: «Щелкунчиков» много, но есть лучший! В нашем спектакле зритель может оказаться внутри сказки и стать ее участником. События шоу идут одновременно на трех этажах большого особняка — и у каждого гостя есть возможность выбрать, за каким героем пойти и чью историю увидеть.

Как бы вы рекомендовали зрителю, не знакомому с форматом иммерсивного спектакля, выстраивать свой маршрут?

В нашем формате не существует правильной схемы поведения. Это не променад-спектакль, когда нужно следовать определенному маршруту, чтобы все понять и увидеть. В иммерсивном театре зрителю дано право выбора, он может в любой момент переместиться из одного пространства в другое. Но если нужны подсказки, их несколько. Во-первых, не стоит приходить, совсем ничего не зная о сюжете, — так будет сложнее ориентироваться в персонажах. Во-вторых, нужно быть внимательным к мелочам, тогда история станет намного понятнее. И главное — следуйте за своими чувствами и не бойтесь менять направление.

Сюжет вашего спектакля отличается от оригинальной сказки. Как вы расширили его?

Мы сохранили общую канву повествования, но ушли от конкретной эпохи во вневременную историю, дали пространство для альтернативных ходов и докрутили сюжетные линии второстепенных персонажей. Одно из существенных изменений — введение в сценарий мистера Гофмана, демиурга, создающего волшебный мир внутри сказки. Наш «Щелкунчик» — это история о том, как вселенная, родившаяся в голове творческого человека, взаимодействует с повседневной реальностью и к какой трансформации это приводит самого творца.

Вы уже работали в Особняке Дашков, 5 над «Вернувшимися». Этот опыт помогал или мешал вам в создании другой истории в тех же стенах?

Да, я участвовал в создании первой версии «Вернувшихся», а после играл там одну из ролей. Это помогло мне понять азы иммерсивного театра как жанра и оснастило инструментарием для взаимодействия со зрителем. Я хорошо изучил, как работает пространство Особняка, какая проходимость у разных комнат, где концентрируется зритель — конечно, все это учитывалось при режиссуре «Щелкунчика».

Над постановкой вы работали совместно с Гариком Рудником, с которым давно сотрудничаете в tv-проектах. Как строилось взаимодействие в этот раз?

У телевидения и театра есть своя специфика. На TV есть возможность что-то приукрасить или спрятать на монтаже, чтобы зритель увидел лучший вариант. А в спектакле все происходит на глазах у зрителя, и нужно с помощью действий артиста сфокусировать зрителя именно на том, что необходимо драматургически. Что же касается Гарика, то нам было очень комфортно работать из-за разницы опыта и подходов. До «Щелкунчика» Гарик не работал с иммерсивным театром, это позволяло ему сохранить свежий взгляд там, где я мог бы использовать жанровые клише. Мы могли доверить партнеру часть работы и не следить за результатом, погружаясь в свои процессы, — это прекрасный пример сотрудничества.

Между вами совсем не было творческих споров?

На предыдущих проектах мы не раз спорили о том, что будет лучше для финального результата, но внимательно слушали друг друга и были готовы уступить, если идея оппонента окажется результативнее и интереснее. Однако на «Щелкунчике» таких ситуаций не возникало. Мы разными способами шли к одной цели, и это позволяло нам дополнять идеи друг друга.

В вашем спектакле звучит музыка Чайковского в интерпретации композитора Отти Роуджа. Как вы искали верное звучание и почему без современной обработки знакомая музыка не подходила под формат иммерсивного шоу?

На каждом из трех уровней у нас звучат разные вариации музыки Чайковского. Под классическую версию разворачивается действие на втором этаже, в мире людей. Внизу, в мире мышей, звучит электронная интерпретация этой музыки, а наверху, в мире кукол, к ней добавлены сказочные мотивы и детали. С Отти мы уже работали на танцевальных проектах и спектаклях, поэтому позвали его реализовывать нашу концепцию. Мы с Гариком сформулировали пожелания, прислали референсы с хорошими басами или классным звуком. Но оказалось, очень сложно добиться качественного звучания для вариаций известной и мощной музыкальной композиции. Работа шла намного дольше, чем мы предполагали, но итог нам нравится, он воспринимается очень свежо. Приятно узнавать в прикольной композиции один из ностальгических хитов и осознавать, что он может звучать так современно.

Над хореографией работали Марк Куклин, Галина Горбунова и Ирина Кононова. Почему вы с Гариком, сами хореографы, пригласили для постановки танцев других людей и какие задачи перед ними ставили?

Благодаря привлечению разных постановщиков у каждого из этажей появился свой способ существования и хореографический почерк. Это именно то, чего мы хотели добиться. К тому же, мы с Гариком занимались режиссурой, разводкой сцен, выставлением света и координацией всех деталей, поэтому еще и на постановку хореографии ушло бы гораздо больше времени.

В шоу за каждым героем закреплен собственный танцевальный стиль. С какими направлениями танца вы работали и насколько отталкивались от темперамента конкретных исполнителей?

У нас смешано очень много стилей: современная хореография, элементы классического балета и неоклассики, модерн, хип-хоп, вог, электро, паппинг, анимейшен, экспериментал. Под темперамент артистов мы не подстраивались, хотя каждый исполнитель очень гармоничен в образе своего персонажа. Тут сработал кастинг, ведь мы практически каждого артиста приглашали самостоятельно, заведомо понимая, кого хотим видеть в конкретной роли и кто с ней справится.

Какие актерские и танцевальные качества для вас были важны при отборе артистов?

В «Щелкунчике» мы собрали смешанную труппу. Основной костяк составили артисты, которые уже играли в других проектах Особняка — «Девочке со спичками» или «Вернувшихся». Вместе с тем, мы дополнительно искали юных артистов, которые по возрасту, образу и темпераменту соответствовали бы персонажам. Главным критерием отбора был талант. Также нам было важно, чтобы артисты умели двигаться и слышать музыку, чтобы могли сформировать цельный образ героя. И, конечно, на танцевальные партии отбирались хорошо танцующие люди.

Насколько сложно и рискованно было работать с юными артистами?

Их присутствие держало нас «в узде морали и нравственности» — давало правильный настрой и не позволяло углубляться в слишком «взрослые» метафоры. В детях есть искренность и непосредственность, они не способны играть в то, что им не интересно. Поэтому, когда мы видели, что юные артисты теряли вовлеченность, мы отказывались от работы с таким материалом. Ведь только если исполнители верят в то, что играют, это становится доступным, понятным и интересным для всех зрителей.

В иммерсивном шоу есть большая «зона неопределенности» — поведение публики. Какие инструкции вы даете артистам по взаимодействию с гостями?

Работа в иммерсивном жанре невероятно развивает актерские и психологические навыки. Конечно, зритель не сможет изменить сюжет шоу, но он способен повлиять на действия артиста в конкретной ситуации. А нам нельзя допустить, чтобы поступки одного человека разрушили атмосферу сказки и испортили вечер остальным. Актеры учатся отличать случайные ошибки от провокаций, когда зритель намеренно хочет что-то испортить. Если попадаются провокаторы, важно предотвратить их влияние на обстановку вокруг, но сделать это незаметно, не разрушив сюжетную линию и не показав другим зрителям, что что-то пошло не так. Это умение приходит с опытом: чем больше у артиста накапливается подобных ситуаций, тем легче и быстрее он подбирает верные решения.

В шоу предусмотрен формат personal experience: какими они бывают и как зрителю получить опыт взаимодействия с персонажем один на один?

Personal experience — это очень индивидуальная история, человек с разным психотипом получает разный опыт. Мы учитываем, что каждый зритель приходит со своим бэкграундом и настроением: кто-то зажат, а кто-то участлив. Одному интересно, а у другого нет настроения. Кого-то вообще силой вытащили в театр. Задача артиста — установить контакт с любым, кто был выбран, однако сам выбор происходит случайно. Вы можете оказаться в нужное время в нужном месте или проявить себя так, что артисту захочется пригласить именно вас. Вместе с тем, какое-то ваше проявление может вызвать обратный эффект, и артист вас точно никогда не выберет.

Сейчас выходит новый сезон шоу. Какие обновления вы приготовили по сравнению с премьерными показами?

Спектакль остался прежним, но он посвежел и набрал силу. Мы добавили несколько локаций, соответственно, появились новые эпизоды. Раскрывать подробности я не буду.

Особняк в Дашковом переулке — здание старое, в нем достаточно плохая вентиляция: при большом скоплении людей там становится сложно дышать, и это существенный минус для многих зрителей. Была ли как-то решена эта проблема при перезапуске шоу на новый сезон?

Это вопрос не к режиссеру.

Стоит ли приходить на ваше шоу без детей?

Наш «Щелкунчик» предполагает семейный просмотр и рассчитан на абсолютно любой возраст. Его можно сравнить с мультфильмом «Шрек», который интересен разным поколениям, но взрослые в нем видят одно, а дети другое. Поэтому мы ждем всех, кто хочет попасть в сказку и получить новогоднее настроение.

Беседовала Анна Юсина