Создатель и организатор Artflection Светлана Макарова рассказала «Снобу» о том, почему рукотворные предметы быта — посуда, одежда, мебель, интерьерные работы самобытных авторов — это не поделки, а важная часть современной культуры и социально значимое явление.
Давайте начнем с простого: как изменился ваш крафт-фестиваль за 11 лет?
Первый Artflection прошел в 2014 году. Тогда в подвале антикафе наших друзей на Маяковской было всего шесть участников и дюжины четыре гостей. Сегодня это тысячи посетителей и 250 мастеров из разных стран (в свое время к нам приезжали профессиональные авторы из Италии, Таиланда, Латвии, Литвы и Эстонии). Но дело не в цифрах, а в пользе, которую мы приносим художникам, дизайнерам, ремесленникам и их почитателям. Мы находимся в активном диалоге как с создателями, так и с ценителями, вместе учимся рефлексии, исследуем закулисье искусства быта. И 250 участников — это показатель того, что нам удалось взрастить аудиторию, у которой есть потребность в авторских вещах, и создать спрос на предметы ручной работы всех этих двух с половиной сотен мастеров.
11 лет назад, когда начинался проект, все авторы были разрозненными, скромными и в массе своей невостребованными. Сегодня это большое профессиональное сообщество, где есть общее понимание, что бренд ремесленника — это не просто хобби, но и самовыражение, и самоидентификация, и современное искусство, и полноценный бизнес, ведь около 7% населения России сегодня зарабатывает именно на своем творчестве. За эти годы каждый автор и весь проект вместе прошел важный путь от «поделок» до профессионального искусства ручной работы.
Сегодня уже появились достойные участники рынка, профильные события по керамике и украшениям, крутые выставки декоративно-прикладного искусства, секции дизайна на выставках современного искусства. Но так было не всегда. Нарицательное «рукоделы» звучало уничижительно. Всегда была эта стена принципиального отделения любых утилитарных вещей от искусства, и вот с этими ветряными мельницами мы и боролись. Много лет мы работали над изменением имиджа профессии «мастер». Над возвращением звания искусства предметам быта или аксессуарам, будь то колье, кружка или лампа, которые человек использует каждый день. Это был наш крестовый поход, который увенчался успехом. Наша особенность в том, что мы по сути возродили направление «Искусства и ремесла», придуманное еще Джоном Рёскиным.
Можете чуть подробнее рассказать, что это за направление? Про его корни и сегодняшнюю инкарнацию?
Много лет что-то делали, и я периодически задавалась вопросом, а что же именно мы делаем? В чем суть и конечная цель того, что мы задумали? Чем мы лучше других? Или ничем не лучше? Может, пусть себе будет ярмарка и ярмарка, чем это плохо? Но пока я об этом думала, у меня внутри появилось понимание, что все наши тарелочки, вазочки, кружечки — это не «поделки», а искусство. Потом в какой-то момент я случайно наткнулась на труды Рёскина — 80 лет назад человек придумал и возглавил направление «Искусства и ремесел», то что по-английски называется Arts & Crafts. Собственно, он постулировал как раз идею о том, что прикладные вещи — это тоже искусство.
Важно то, что движение было основано художниками, а не не кураторами, сотрудниками галерей или владельцами аукционов. Это важный момент, потому что в целом, на мой среднепрофессиональный взгляд и наблюдение, арт-сфера регулируется не участниками этой сферы. Как будто бы нам указывают, что хорошо, а что плохо, люди, которые сами не являются мастерами. Условно, это как если бы Олимпийские игры судили не бывшие спортсмены, а люди вообще из другой сферы. Мне кажется, что в любой отрасли, где есть своего рода соревнования, оценивать должны люди, которые сами непосредственно умеют делать то, что они оценивают.
Но вернемся к самому движению. Оно сошло на нет с развитием прогресса, когда машины стали массовым продуктом, появились ЭВМ и так далее. Но мысль, зарожденная автором, продолжала жить. Идея сама по себе не умерла, поскольку в ней было жизненное зерно. И, признаюсь, мне было очень приятно понять, что есть на свете человек, который разделяет мое мировоззрение — и уже даже «упаковал» его в полноценную книгу. И по сути мы сейчас занимается возрождением взглядов Рёскина и самого направления Arts & Crafts. Я трачу много времени на общение с художниками, с преподавателями вузов, с выпускниками. Я езжу по России, ищу новых мастеров. И я понимаю, что сама ниша Arts & Crafts существует, используем мы это определение или нет. Просто люди, которые в ней находятся, сами не знают, как себя определять. Эта проблема есть: у сообщества нет профессионального вокабуляра. И стало понятно, что его нужно просто ввести, и мы его ввели. Потому что человек сам, вот такой художник из глубинки, делает офигенные работы, но не знает, кто он, не справляется с самоопределением. На вопрос, кем ты себя считаешь, как ты себя называешь, говорит: «Никак», — и это самый частый ответ.
Какая цель у Artflection?
Важнейшей нашей целью всегда было продвижение самого понятия Мастер. И целенаправленное «взращивание» ярких, самобытных мастеров. Мы изначально не только искали бриллианты по всей стране, но и ограняли алмазы: через признание внутри профессионального сообщества и коллекционеров, через востребованность у публики и увеличение прибыли, через свободу самореализации. И в итоге большинство наших керамистов сотрудничают с культовыми ресторанами, а дизайнеры одежды открывают шоурумы в крупных городах. А, например, бренд кольчужных украшений Агнии Ликратовой стал вообще всемирно известным, хотя начинался с единичных работ.
То есть вы по сути продвигаете идею того, что искусство должно быть в каждом доме, быть рядом, быть прикладным — и тем самым влиять на жизнь каждого?
Именно так. Посмотрите на старинные вещи, музейные предметы — того же Фаберже. У него даже огниво выглядит красивее, чем все современные предметы быта вместе взятые. Это красиво, эстетично! И это важно. Так же важно, как жить в хорошем интерьере, выходить на улицу, где чисто, где у подъезда есть красивая клумба с цветами. Ведь чем больше красивого человек видит вокруг, тем больше красивого он хочет создать сам, тем ярче, полнее и живее он мыслит, тем больше добра хочет принести в жизнь. На эту тему есть много социологических исследований. Среда меняет человека. Но среда — это не только город, архитектура, это еще и те вещи, которые окружают в быту, которые человек носит. И в этом смысле мы занимается улучшением бытовой среды, как бы прагматично это ни звучало. Занимаемся созданием душевного климата в каждой семье. Мы видим это на примерах наших гостей: человек, который выбирает авторские вещи, в целом чуть более осознанно подходит к потреблению. Почти все, кто к нам приходит, так или иначе обеспокоен темой экологии. Такие люди бережно относятся к предметам, окружающему миру, другим людям и их переживаниям. Все в мире взаимосвязано.
Как на фестивале Artflection уживается одновременно и идея создания штучного, авторского продукта — фактически произведения искусства, и прагматичный бизнес-аспект поиска аудитории, покупателей, продвижение своего бренда?
Мы заняли особую нишу, из-за чего и оказались такими непохожими на всех. В галереях современного искусства свои правила, у нас — свои. И у нас есть преданные и лояльные, голосующие рублем единомышленники. Может показаться, что это сообщество ценителей образовалось стихийно, но на самом деле, это произошло неслучайно: все из-за ценностей, которые мы транслируем и которые откликаются у аудитории. Человек чувствует связь с площадкой, видит, что он — полноценный участник действа. Мы ведь используем записи гостей для наших аудиоинсталляций, стараемся всегда придумывать массовые проекты, в которых может принять участие каждый. Видя свои работы в общем арт-объекте, слыша свой голос среди многих, гости фестиваля понимают, что нашли близких по духу людей. 80% наших посетителей возвращаются из года в год. У многих установились уже теплые, личные отношения с большинством авторов. Бывали даже случаи, когда гости несли участникам фестиваля домашние пирожки.
У галерей и музеев есть своя аудитория, но довольно узкая и уже известная, это редкий круг убежденных коллекционеров, которые прислушиваются к критикам и готовы инвестировать приличные средства в то, на что указывают эксперты. Мы же ориентируемся на широкую аудиторию, людей, которые готовы наполнять свою жизнь прекрасным. И мы даем им эту возможность. Более того: мы всегда на фестивале выделяем выставочную зону, где представляем штучные, дорогие работы. И это тоже мотивирует авторов становиться лучше — они хотят попасть на витрину, понимаю, что на фестивале их идеи ценят.
Недавно говорили с участниками, которые представляют на фестивале чайные сервизы. Они признались, что в институте их просто загнобили за работы, потому что они утилитарны. А на самом деле, девочки создали просто великолепные произведения — изысканные по стилистике, со смыслом и идеей, цельные, самобытные. И я вижу, что это не просто кружки, это действительно искусство. Но с таким искусством можно прийти только к нам: в вузах засмеют, на ярмарках решат, что слишком вычурно, дорого и так далее.
При этом работы наших мастеров ни в чем не уступают музейным. А посетитель может быть на 100% уверен в качестве, потому что это наш главнейший критерий отбора. Долгое время мы были единственным фестивалем (а, возможно, и остаемся таковым), для участия в котором надо пройти конкурсный отбор.
Почему такие правила?
Конкурсный отбор — это один из инструментов создания экспертности фестиваля и атмосферы доверия. Как со стороны авторов, так и со стороны аудитории. Создание современных правил конкурсного отбора для участников, программы мотивации, образовательные проекты, — все это выводит фестиваль на высокий профессиональный уровень. И мы уже можем диктовать свои правила игры, задавать планку. Уже на этом этапе начинается «вылепливание» полноценных мастеров: когда мы говорим, что и где нужно улучшить в работах, чтобы попасть к нам. А попасть к нам — искренне хотят! Именно потому, что мы консультируем, даем вектор для развития, приводим покупателей. Я искренне считаю, что художники могут и должны зарабатывать. Ведь все они кормят детей, платят ипотеку. Это основная их деятельность. Опять же, чем больше возможности получать деньги от своего ремесла, тем меньше необходимости думать про дополнительный заработок, тратить время на что-то еще — и тем свободнее автор может творить.
Ключевой для нас критерий отбора — это критерий качества. Мы с этого начинали: отделяли качественно сделанную продукцию, долговечную, удобную в использовании, от некачественно сделанной. И к участию всегда допускали только первую категорию. Или, к примеру, есть мастер, который делает удивительные вещи, но по технике не дотягивает. Мы говорим: у тебя неплохой вкус, стильный дизайн, классные идеи, но нужно использовать более качественные материалы. Ведь в художественных вузах этому не учат. Там все еще ориентируются на визуальную составляющую работы, в лучшем случае — на стандарты, введенные еще в советские времена, когда, простите, полимерной глины не было как явления, а соответственно не было и критериев по работе с ней.
Мир авторского искусства давно изменился. И наша задача сделать так, чтобы произведение искусства и отражало художественное видение конкретного человека, и было выполнено настолько хорошо, насколько того требует его утилитарная составляющая. Очень важно, например, что у нас на конкурсе работы отбирают именно профессионалы в конкретной сфере. Например, если нужно выбрать керамику, то делает это керамист, причем работающих в той технике, которую оценивает. Важно, чтобы стандарты отрасли формировали профессионалы-практики.
Вместе с ними и с авторами мы доращиваем качество сделанных работ, следим, чтобы была правильная температура обжига, например, грамотное финальное покрытие, чтобы можно было мыть изделие в посудомойке. Ни о чем подобном в художественных вузах не говорят, да и на выставках современного искусства, где есть раздел декоративно-прикладного творчества, не следят за утилитарностью. Если там выставляется ваза, нет никакой гарантии, что она будет «служить», а не сделана просто для красоты. В нашем случае все «работает». И в этом главный смысл: искусство может и должно быть функциональным. Объект предполагает использование, каким бы восхитительным внешне он ни был. Если можешь сделать так же красиво, но долговечно — сделай. Если можешь заменить гипс на керамику — замени. Вещь не потеряет художественной ценности, но обретет нового преданного покупателя.
Чем Artflection отличается от других площадок?
Мы помогаем развиваться. Но если копнуть глубже, я бы сказала, что мы даем художникам ту свободу самовыражения, которую они больше нигде не найдут. И это дает им импульс к открытию новых граней в себе. По разговорам с учащимися художественных вузов знаю, что во всех академиях довольно строгие консервативные правила и часто студентов откровенно «прессуют» за собственные идеи. За рамки выходить негласно запрещено. Мы так не делаем. При этом мы работаем с людьми, у большинства из которых есть высшее художественное образование, а также — понимание композиции, работы с цветом, фактурой. Их не надо учить основам, их надо отучить комплексовать. И именно мы учим их мыслить по-новому, мыслить свободно.
Это мы делаем благодаря тому, что выбираем тематику каждого фестиваля. Например, сейчас у нас цвет — «невозможный розовый». И мы раскрываем темы стрит-арта. До этого бывали и абстрактные игры — для детей и взрослых, на двух площадках. Понятная, но многогранная тема, которую можно отработать не в лоб, а рассмотреть с очень разных сторон. До этого были простые объектные темы: дракон, сова. У меня у самой все начиналось с интернет-магазина «Совушка — уголок уютных мелочей». И когда мы только создавали Artflection, показалось логичным, сделать что-то близкое мне главной темой. И оказалось, что даже просто сову 100 авторов сделают 100 различными способами, показав 100 разных видений одной и той же темы. И получается, что мы, с одной стороны, задаем рамки темой, а с другой — стимулируем креатив, потому что внутри этой рамки никаких ограничений нет.
Благодаря этому у людей появляется больше свободы, чем в высших учебных заведениях, появляется возможность высказаться по-своему. И таким образом, мы учим мастеров думать. Мы сами, как кураторы, подсвечиваем разные ракурсы. Мы создаем площадку, где авторы могут делиться идеями внутри сообщества, общаться, придумывать совершенно новые проекты. Например, мы делали коллаборацию с фестивалем каллиграфии, объединили профессиональных каллиграфов и крафтеров, чего до нас и после нас не делал никто. Когда у автора появляется возможность поработать с человеком из другой сферы, рождаются абсолютно невероятные вещи. Такие дизайны, которые в одиночку никто бы не сделал: каллиграф не смог бы свой дизайн воплотить в жизнь, а мастер не смог бы придумать такой визуал, потому что не владеет каллиграфией.
Мы приветствуем на фестивале коллаборации между мастерами. Мы дополнительно всегда готовим об этих проектах, публикуем статьи, рекламируем бесплатно, стараемся, чтобы новаторы больше зарабатывали. И в том числе для этих неожиданных союзов создаем пространство, в котором легко подружиться друг с другом. У нас очень много людей стали по-настоящему дружить во время работы в проекте. Они объединяются, вместе придумывают что-то новое. Допустим, есть человек, который работает с металлом, есть человек, который работает со стеклом. Один человек не может знать все. На овладение любым ремесло уходит 7–8 лет. А можно просто найти людей в разных сферах, с разными знаниями, опытом и мастерством, объединиться с ними и создать то, чего никогда еще не было на рынке. Благодаря вот таким коллаборациям на фестивале рождаются новые линейки, новые продукты, даже новые бренды. В этом польза и сила коммьюнити.
Сегодня художественные вузы, музеи, искусствоведы часто размышляют о культурном коде и русской идентичности в современном искусстве. Что вы думаете об этом? И насколько актуален русский стиль для ваших мастеров?
Мы намеренно не задаем стилистических рамок участникам, чтобы у них была возможность раскрыть свой собственный стиль. Благодаря глубокому пониманию нашими гостями ценности авторского творчества, мы можем позволить себе не гнаться за трендами. Тем не менее, мне кажется, что мы по самой сути участников — очень актуальный на сегодня проект. Ведь то, что мы делаем — это ищем мастеров, дизайнеров, ремесленников по всей России, чтобы дать им возможность показать свой неповторимый колорит. Это ни в коем случае не «хохлома» и не «лубок», но это и не переосмысление в чистом виде, не использование народных орнаментов в современных вещах. Это глубже.
На мой взгляд, ремесленничество — неотъемлемая часть русской культуры. Способность создать вещи своими руками и окружить себя красивыми предметами — это талант, который ценился во все времена. Мы можем проследить этот мотив, проходящий красной нитью на протяжении всей истории, в любом веке. Изобретательность, смекалка и созидание — это и есть русская идентичность. Собственными руками создавать вокруг себя пространство, в котором удобно, приятно, хочется жить, несмотря на все невзгоды «снаружи» — и есть наша народность, и есть наш культурный код. Сегодня мы видим возрождение этой идеи, и мы, как компания, активно способствуем развитию тренда.
Беседовала Катерина Алипова
Свежие комментарии