К психологу Катерине Мурашовой пришла подросток — с претензией к «холодной матери» и жалобами на то, что ее методы воспитания скорее напоминают дрессировку. Но за монологом девушки постепенно разворачивается совсем иная история — о взрослении, ответственности и любви, которую не всегда видно с первого взгляда.
Пришла девочка. Одна. Остренький носик, остренький подбородок — оба независимо вздернуты. На брюках и футболке столько дырок, что кажется, они прямо сейчас развалятся на отдельные лоскутки. Но так, кажется, сейчас у подростков модно. Говорит строго:
— Я бы хотела, чтобы вы побеседовали с моей матерью и сказали ей…
Я не удержалась и широко, во весь рот, улыбнулась. Девочка сразу надула губы и добавила тоном моей учительницы математики из далекого-предалекого прошлого:
— Что такого смешного я сказала?!
Я стараюсь не рассмеяться — изо всех сил:
— Когда я только начинала работать психологом, точно твоими словами и точно таким тоном говорили приходящие ко мне родители: «Доктор, я хочу, чтобы вы поговорили с моим сыном и сказали ему…» Сейчас родители поумнели и больше так почти не говорят. Но вот — приходишь ты… Однако твоей матери сейчас здесь, насколько я понимаю, нет. Ты — есть. Расскажи, в чем дело.
— У меня абсолютно холодная мать.
— Это случается, — вздохнула я. — Сочувствую тебе. Однако другой матери у тебя нет и, скорее всего, не будет.
— Вы на нее чем-то похожи.
— Охотно верю. Но давай поконкретней?
— Она вообще не уделяет мне внимания. Моим проблемам, психологическим травмам. В пятом классе меня дразнили, а она даже не заметила ничего.
— А как, собственно, она могла это заметить, если тебя дразнили в школе, куда родителей сейчас, насколько я понимаю, вообще не пускают?
— Ну как-как: по моему душевному состоянию, конечно! — возмущенно воскликнула девочка. — Вот у моей подружки мама всегда спрашивает: «Ты чем-то расстроена?» — и та ей все-все о своих проблемах рассказывает, и они потом обсуждают. И в интернете я читала…
— А ты сама замечаешь, когда твоя мама расстроена, спрашиваешь у нее?
— Я? Спрашиваю ее? — девочку явно обескуражил неожиданный поворот нашего разговора, но она быстро взяла себя в руки и вернулась к намеченному плану. — Но это бы еще ничего — не повезло нам с понимающими родителями, ладно. Но она же нас еще и заставляет, обучает, как будто мы не дети в современном мире, а дрессированные собачки!
— Нас? — переспросила я. — А вас сколько?
— Нас три сестры (но Клаша еще маленькая) и брат.
«Ага, то есть у этой “холодной матери” четверо детей и одна из них малышка, — подумала я. -— Неудивительно, что времени на “психологические проблемы” дочери ей не хватает. И понятно, что дочь, сравнивая ситуацию с наверняка преувеличенными рассказами подружки и кейсами в интернете, чувствует себя обиженной».
— А ты какая по счету сестра? Старшая?
— Нет, я средняя. Старшая Катя. Она уже в колледже учится и тоже пытается мной командовать. Клаша вечно вопит и капризничает. А брат Костя берет мои вещи без спросу.
— Все тебя обижают, — констатировала я и на самом деле ей посочувствовала, наверняка у них там вечно шумно и суетливо, а подростку важно хоть иногда уединиться и побыть в тишине (так везде пишут). «Но черт побери! — подумала я сразу вслед за этим. — Мы ведь вообще все росли в коммуналках, и ничего такого особенного с нами по этому поводу не случилось. Или это у меня уже старческое брюзжание по типу “вот во времена нашей молодости…”?»
— Я говорю матери: «Я в окно выпрыгну!» — моя посетительница перешла между тем к конкретике. — А она отвечает: «Хорошо, только постарайся перед тем, как прыгать, окно за собой прикрыть, чтобы кошка случайно следом не сиганула. У тебя, понятно, сознательный выбор, а она-то — просто дура…» — Кошку ей, значит, жалко, если она выпрыгнет, а меня… Вот вам такое от матери как?!
Это, про кошку, надо признать, и мне показалось достаточно сильно. Впрочем, сейчас девочка сидела передо мной, к счастью, целая и невредимая. А мне надо было еще узнать о «дрессировке» от «холодной матери».
— А по поводу чего ты собиралась в окно-то прыгать? Расскажи.
История оказалась гораздо менее тривиальная, чем мне представлялось на первый взгляд, и дальше потребности девочки Кристины удачно совпали с моим собственным любопытством:
— Ты знаешь, я действительно хотела бы поговорить с твоей матерью…
— Я ей скажу! — просияла Кристина. — Скажу, что обратилась к психологу и он велел ей прийти! Немедленно! Чтобы обсудить! И сестре скажу, и брату, потому что они тоже иногда возмущаются…
— И подружке скажешь… — не удержалась и подначила я.
— Ну разумеется, — тут же невозмутимо кивнула Кристина. — Ее мама уже сто раз к платному психологу водила, а мне — видите — пришлось самой записываться в поликлинику на бесплатный прием…
***
Женщина смотрелась собранной и энергичной. Спортивный костюм, кроссовки, короткая стрижка, минимум косметики и максимум эффективности — с четырьмя детьми, наверное, иначе и не получится? Представилась Кирой.
— Кристина называет это дрессировкой. А вы, Кира, как?
— Подготовкой к жизни. Можно еще, наверное, стажировкой назвать.
— Расскажите, как это выглядит с вашей точки зрения.
— Насчет собственно образования детей я понимаю отчетливо, что у меня компетенций не хватает. Что будет через десять, двадцать лет? Какие профессии будут востребованы? Я — инженер. Муж — тоже. Поэтому тут им самим придется для себя решать, на основе уже достигнутого, а мы поддержим как сумеем. Но есть всем понятные вещи: умение организовать среду, для себя и для других, ставить цель, подбирать средства, оперировать возможным, справиться с трудностями, возникающими проблемами. В жизни необходимы устойчивость, терпение, навыки взаимодействия и работы в команде.
— Звучит разумно. А на практике?
— Все очень примитивно, и я это понимаю. Но я же не педагог. Я учу детей последовательно, просто по списку. Они все готовят еду: в понедельник — Катя, вторник — Костя, среда — Кристина, четверг — муж. В пятницу, субботу, воскресенье — я. Все сами планируют, смотрят, что уже есть дома, и покупают недостающее из продуктов, собирают пожелания, ищут рецепты. Бюджет им тоже известен…
— Кто готовит лучше всех?
— Муж. Его плов… ммм… Говорит, что его дедушка был наполовину узбеком… Но в последний год Костя буквально наступает ему на пятки.
— С какого возраста Клаше достанется пятница? — спросила я.
— Полностью с девяти-десяти, я думаю. Но она, конечно, просится уже прямо сейчас, в три. Но пока может приготовить только салаты, пельмени, яичницу…
— Недурно. Что еще?
— Ну, они все умеют обращаться с маленькими. Кормить, мыть, пеленать, менять памперсы и все прочее. Кристина, что бы она там вам ни говорила, на самом деле с Клашей справляется лучше всех: моет ей голову, укладывает спать и вообще строит ее так, как у нас с мужем не получается. И оставить ее дня на три с Клашей можно вполне, а вот за Катю и Клашу вдвоем я бы и сейчас волновалась…
— Дня на три?
— Ну да. Мы с мужем оба работаем в нефтегазовой отрасли и часто ездим в командировки на объекты. Иногда наши командировки совпадают…
— А дети?…
— Раньше бабушки их контролировали, а сейчас они не очень-то этого хотят, говорят: не волнуйтесь, мы сами…
— Приборка в квартире тоже по расписанию?
— Нет. Я пробовала, но у меня не получилось, увы. Слишком много было ссор и претензий: он плохо вымыл, она вчера сор под шкаф замела… Просто разобрали объекты. Тут нам, можно сказать, повезло: Костя сам, по собственной воле, забрал всю сантехнику. Он вообще любит и в туалете посидеть, и в ванной поплескаться, а тут — на законных основаниях: мне надо почистить. Клаша, кстати, просто обожает вытирать пыль, Катя на нее фактически все сбросила — и уже полгода у нас в нижнем ярусе ни пылинки, только наверх мы ей лазить пока не разрешаем…
— Еще? — я слушала все это с почти чувственным удовольствием.
— Походы, поездки, — кто что из вещей себе собрал, тот тем и пользуется. Список необходимого я выдаю, конечно. Кто читать не умел, тому зачитывали по требованию…
— И не умеющие читать дети сами собирались в поход?
— У маленьких-то как раз рюкзачки всегда были лучше уложены! Катя у нас самая разгильдяйка! Вечно потом у меня или у сестры расческу или носки клянчит.
Мама мужа сейчас тяжело болеет, увы, так что у нас четыре месяца назад открылся, можно сказать, новый этап обучения…
— Что с ней?
— Онкология, а потом — инсульт. Шансов на выздоровление… ну, вы сами понимаете. И сколько все продлится — неизвестно. У деда гипертония, он справляется, но с трудом, сиделку нанимаем, но бабушка капризничает. Ездим все по очереди. Катя предлагает вообще ей пока к ним переехать (она же уже уколы умеет делать, капельницу ставить и прочее). Кристина ее горячо поддерживает — у девочек свой расчет: Кристина хочет полностью занять их общую комнату, а Катя, как я понимаю, и к квартире на перспективу присматривается, у них с дедом всегда были прекрасные отношения… Но пока они нас с отцом еще не дожали. Кате же только вот семнадцать исполнилось, к самостоятельной жизни она, конечно, более чем готова, но перекладывать на нее на старте уход за почти лежачим человеком с деменцией…
— Ох… — тут я наконец вспомнила про интересы Кристины. — А что же психологические проблемы вашей дочери?
— У нее есть психологические проблемы, — с твердой повествовательной интонаций сказала Кира. — И она будет сама их решать. И, разумеется, какие-то решит, а какие-то нет. Как и все остальные люди.
— А вы не будете ей помогать их решать?
— Думаю, что нет. Понимаете, я плохо к этому приспособлена. К чему-то другому — хорошо, а к этому — нет. Вы думаете, ей действительно надо ходить… ну вот к вам?
— Я думаю, нет, — копируя Кирину интонацию, сказала я. — Про меня она уже своей подружке рассказала, и больше я ей ничем полезной, скорее всего, быть не смогу. Иное дело вы. Я думаю, вам надо просто внести в свой список: «Психологические проблемы. Кристина. Время — десять минут». Может, это ненадолго, месяц-два — и потом не понадобится.
— Ну я внесу, она будет рассказывать, а мне-то что тогда делать?
— Кивать, поддакивать, переспрашивать: а ты тогда чего? А она? Говорить: ох, как тебе нелегко, ох, как я тебе сочувствую.
— И все?
— И все.
— Это я могу. А Катя и Костя?
— Они запрашивали?
— Нет. Муж однажды запрашивал.
— Мужу предложите.
— Все поняла. Я могу идти?
— Можете.
***
Кристина заглянула из коридора: «Спасибо вам! Вот вы с ней поговорили, и она прямо сразу согласилась выслушать про мои проблемы! Сказала: прямо сейчас по дороге обратно и начнем. И дальше: десять минут каждый день в твоем полном распоряжении. Вот так-то! А вы еще сомневались! Вот сейчас она из туалета придет и…»
Свежие комментарии