До конца августа в РАМТе проходят ХХIII Летние балетные сезоны. Вопреки традиции устроители решили открыть их не «Лебединым озером», а «Войной и миром» Марийского академического театра оперы и балета — постановки можно увидеть до 7 июля. О привезенных в столицу спектаклях и собственном видении классических сюжетов рассказал художественный руководитель труппы, балетмейстер и министр культуры республики Марий Эл Константин Иванов, в прошлом — ведущий солист Большого театра.
Ваш театр уже в четвертый раз выступает в РАМТе на Летних балетных сезонах, чего вы ждете от них сейчас?
Успеха. Труппа в отличной форме, и солисты у нас харизматичные. Недавно мы завершили первый этап постановки Бориса Эйфмана «Красная Жизель», танцовщики, способные исполнять такую хореографию, уже этим доказывают свое мастерство. Мы часто гастролируем. В мае с «Лебединым озером» артисты побывали в Мексике, и их уже зовут туда вновь следующей зимой. После нынешней недели в Москве, в июле, мы поедем в Минск, Йошкар-Олу, Сочи и в Абхазию. Всего за месяц дадим 27 спектаклей.
ХХIII Летние балетные сезоны открылись вашим балетом «Война и мир». У него ведь непростая история создания…
Да, изначально спектакль ставил совместно с театром «Кремлевский балет» художественный руководитель Донецкого театра оперы и балета Андрей Петров. Он использовал музыку Вячеслава Овчинникова, созданную к киноэпопее Сергея Бондарчука. К сожалению, в апреле прошлого года хореограф ушел из жизни, и я благодарен его вдове Ольге Дмитриевне Полянской, разрешившей мне создать «Войну и мир» на сцене Марийского театра оперы и балета. Я усилил мужской танец, увеличил количество исполнителей кордебалета, добавил сложности в некоторые дуэты. Показ спектакля Донецкого театра оперы и балета в сентябре прошлого года на Новой сцене Большого театра был успешен. Думаю, наша постановка в Москве тоже вызовет резонанс.
Чем вы руководствовались при отборе шести других привезенных балетов?
Запросом организаторов, все эти спектакли — классика в моей редакции: «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Эсмеральда». Еще покажем «Чиполлино», его к нам лично приезжал ставить Генрих Александрович Майоров. Я рад, что в очередной раз в Москву пригласили мою постановку «Бахчисарайский фонтан», где я к тому же исполняю главную партию хана Гирея. Приятно танцевать рядом с Большим театром, сделавшим меня профессионалом.
В вашем «Лебедином озере» никто не умирает, а в «Жизели», наоборот, расстается с жизнью граф Альберт — почему вы меняете концовки в классических сюжетах?
Я сделал то, что мне всегда казалось логичным как танцовщику, много раз участвовавшему в самых разных редакциях этих балетов. Если говорить о «Лебедином озере», то окончательно победить зло невозможно, но в нашей власти сделать так, что оно отступит. Поэтому у меня в спектакле злой гений Ротбарт со своей свитой в финале просто улетает. А лебеди, в том числе и Одетта, возвращаются к жизни и превращаются в девушек. В «Жизели» я, когда еще сам выступал в роли графа Альберта в спектакле у Владимира Васильева, выпросил у него право станцевать финал так, как я его вижу — чтобы герой погибал. Сейчас в моем спектакле он это делает к тому же на глазах пришедшей к нему Батильды, а перед этим сходит с ума.
Вы любите сокращать действие балетов. Почему?
Я очень бережно отношусь ко времени, его всегда не хватает. Для меня в постановках важны кинематографические переходы между картинами, без пауз, так, чтобы зритель при этой смене и вздохнуть не успел, но в то же время почувствовал логику происходящего. Превращение пантомимы в танец тоже хорошо экономит время. Трехактный балет для меня недопустим. У нас спектакли идут по два часа максимум, только «Война и мир» длится на двадцать минут дольше.
Как сегодня привлечь на балет молодых зрителей, когда вокруг столько соблазнов: интернет, мультимедийные платформы, кино, концерты?
Надо ставить хорошие понятные спектакли. Я счастлив, что вижу в зале все больше юношей и девушек. Но у нас и на сцене героев часто танцуют молодые, например, если это Джульетта, то она юная и красивая. В труппе спокойная ровная сменяемость поколений и стабильность с кадрами, потому что при театре своя балетная школа, которой в этом году исполняется 25 лет. Нам не приходится ездить по стране, чтобы найти артистов. Но и достойных иногородних мы иногда берем на работу, хотя это случается не часто.
Вы говорили, что в желании стать танцовщиком вас укрепил образ Михаила Фокина, созданный Сергеем Шакуровым в картине «Анна Павлова». На ваш взгляд, появлялись ли после этого хорошие художественные фильмы о балете?
Я таких не видел. Сейчас cнимают кино о зависти, ненависти, конкуренции. А фильм 1983 года, перевернувший мою жизнь, рассказывал прежде всего об искусстве. Я в то время был мальчиком в провинциальном городе, где все говорили, что балетом должны заниматься только девочки. Но когда я увидел на экране мощнейшего Фокина с его харизмой и великолепной силой, сомнений в том, что балет — дело для настоящих мужчин, для меня больше не оставалось.
В чем вы видите предназначение театра и чем он является для вас?
Для публики это место развития и удовольствия. Зритель со спектакля должен уходить восторженный и обновленный. Что касается меня, то один приятель недавно сказал, что я — раб театра, и, подумав, я с ним согласился. Но для меня такое состояние — в радость. Мне в жизни много чего хотелось бросить, а вот театр — никогда.
Беседовала Анна Чепурнова
Свежие комментарии