История о становлении писателя, который выбрал главной темой — Кавказ, и пишет о нем на русском языке. Это не самая простая коллизия, но Белла Арфуди мастерски ее обыгрывает. «Сноб» публикует главу из романа, выходящего в июле в издательстве «Азбука» в серии «Голоса».
Кадр 12
Аслан
В конце лета и моей работы на Мусу мне снова довелось побывать у него дома. На этот раз он лично меня пригласил. Я входил в дом, оглядываясь по сторонам, словно впервые, хотя и я, и Муса знали, что это не так. Вдоль стен была расставлена грубая мебель, часть которой была сколочена хозяином дома. На одной из стен висел даргинский* ковер. К нему была приколота чья-то старая черно-белая фотография. Наверное, это родственник Мусы, возможно отец, подумал я. Хозяин дома тем временем заваривал травяной чай и расставлял на столе чашки. В его рабочих руках с мозолями и потемневшими ногтями они казались слишком белыми и хрупкими.
В комнату вошел Пират, которого я не видел с того самого дня. Он прошел мимо, как будто никогда меня не знал. Отец потрепал его по голове и только на им понятном языке жестов спросил, будет ли тот чай. Пират кивнул и сел на табуретку напротив меня. Заметив, что я на него смотрю, он отвернулся. Но периодически поглядывал в мою сторону, пытаясь скрыть улыбку рукой. Все же узнал. Я тут же почувствовал себя неуютно. Казалось, что стул покрылся иголками.
— Наконец познакомитесь нормально, — сказал Муса, поставив передо мной тяжелую хрустальную вазочку с рафинадом.
Я стал потихоньку отхлебывать горячий чай, обжигающий язык, лишь бы чем-то занять руки.
— Это Аслан, — обратился сначала он ко мне. — А это Абдулмаджид. Будете знакомы.
Я кивнул Аслану. Он улыбнулся мне, поняв по движениям рук отца, что тот нас знакомит.
— Он все слышит и почти все понимает, — продолжил Муса. — Аллах отнял у него лишь речь.
Я не знал, что ответить.
— Если хочешь, приходи к нам в гости и играй с Асланом иногда. Он одинок, как и ты. Может, ты мог бы иногда читать ему свои книги. Он любит, когда ему что-нибудь рассказывают.
Я не был уверен, что захочу еще когда-либо увидеть Аслана, но не стал спорить с Мусой.
— Абулмаджид хочет писать истории. Как сказки Шахерезады, которые тебе нравятся.
— Но на самом деле я еще не написал ни одной. — Я втянул голову в плечи.
— Все когда-то начинают. — Муса протянул мне конфету. — После чая можете погулять с Асланом здесь в окрестностях. Только не уходите далеко.
Я сам не понял, как так вышло, но послушно вышел вместе с Асланом. Мы брели с ним в тишине до развалин мельницы. Там я решил присесть, а Аслан устроился рядом со мной.
— И как мы будем разговаривать? — обратился я к Аслану.
Он лишь улыбался мне своими ясными голубыми глазами и играл с соломинкой, которую успел сорвать где-то по пути.
— Значит, любишь слушать истории?
Аслан выжидающе смотрел на меня.
— Расскажу тебя сказку, — начал я слегка неуверенно, но одновременно желая поведать наконец одну из тысячи историй, живущих в моей голове, настоящему слушателю. Аслан подходил как нельзя лучше. Он никому не расскажет, если я буду совсем уже плох в сочинительстве. — Давным-давно в одном очень далеком королевстве жили король с королевой. Они очень любили друг друга и хотели всегда быть вместе. Но у них не было детей...
* Даргинцы — один из народов Дагестана.
Свежие комментарии