Ренат Давлетгильдеев, случайно оказавшись в уральском городе Кыштыме, рассуждает о мифе России, который всегда так или иначе крутится вокруг космоса
Любому поколению нужен свой миф. Гагарин, летавший в космос и не увидевший там Бога, создал для одной пятой суши новую религию, в которую советская империя преданно верила до последнего дня существования. Возрождением, казалось бы, уже неоперабельного культа этой осенью занялась Юлия Пересильд. Но если белозубый Гагарин в шлеме, словно нимбе вокруг головы, три десятилетия заменял Иисуса, то народная актриса с глазами, переполненными любовью и всепрощением, — чем не космическая Богоматерь. Вот и замкнулся в степях Казахстана сказочный круг героя. Ведь если и космос — то православный. Если Россия — то пышногрудая, с крестиком под скафандром.
Космос как послевкусие
Двадцать пять лет назад, в 1996 году, был соткан предыдущий миф, воспетый затем ключевым русским журналистом эпохи поиска себя посреди не пойми чего Андреем Лошаком. Алексеем Балабановым от профессии репортер. На днях я случайно вспомнил ту грустную историю, оказавшись в забытом городе Кыштыме на границе Челябинской и Свердловской областей, умирающем между закрытых атомных производств, чахнущем посреди райской красоты озер, бирюзовых от химических выбросов. Баунти. Ядерное наслаждение.
Именно Кыштым четверть века назад , мифологию лихих девяностых, чей культурный код оказался столь витиевато скроен из вырезок обложек «Спид-инфо», водочных этикеток, затасканных сторублевок и программ телепередач, выдранных из районной газеты. «Иван Семенович угощает голубцами с говном». «На Урале высадились инопланетяне».
В девяностые космос перестал быть предчувствием и превратился в фол последней надежды, в волшебника в голубом вертолете, который обязательно прилетит и подарит советскому пионеру ящик эскимо. Только волшебник этот — пришелец из неспроста столь популярного тогда сериала «Секретные материалы». В кого еще верить, если ни бога нет, ни власти? Светлое будущее потерялось, сгинуло где-то посреди палаток с кассетами, сигаретами поштучно, с жвачками то с наклейками с голыми бабами, полижи — увидишь сиськи, то с ответами на вопрос, что такое любовь.
Маленький человек, микрозайм и макрокосм
Вот туда-то Алешенька и прилетел. Карлик. Маленький человек, но не чеховский, а другой, скорее из Достоевского, наделившего своего маленького героя способностью к рефлексии, возвысившего его маленькое горе до целой трагедии.
Когда Андрей Лошак снял свой ставший великой мистификацией и грустным культурологическим мемом фильм о кыштымском карлике, который прилетел и затерялся где-то посреди запойных галлюциногенных трипов героев репортажа, жители уральского городка страшно обиделись. Мол, показали нас забулдыгами, поверившими в инопланетянина. А мы не такие.
Когда пару дней назад я зашел в один из немногих местных ресторанов, то не нашел в меню алкоголя. «Мы совсем не пьющие», — укоризненно ответила официантка, словно до сих пор, десятилетия спустя переживая за тот сорокаградусный образ города.
Первым делом, оказавшись в нищающих провинциальных городах в глубинке, я смотрю на вывески. То ли остановка, то ли торговый центр, стихийно собранный из прислонившихся друг к другу ларьков на центральной площади Кыштыма. Из четырех надписей три — про микрозаймы. Быстрые деньги на срочные нужды, превратившие своими дьявольскими процентами российских людей в вечных банкротов. Десять тысяч под 50 процентов уже завтра. Нет-нет, не подумайте. Мы совсем не пьющие.
Неподалеку от этой финансовой Мекки — неожиданно ухоженный кусок набережной. «Посмотрите, это же карлик», — сказал мой спутник, увидев посреди реки диссонирующий с контекстом современный памятник. Это в рамках Уральской биеннале в городе недавно установили арт-объект молодого современного художника Ивана Горшкова — скульптуру металлурга, у которого на плече расположилась так называемая «дразнилка», длинное бревно, использовавшееся в старину при выплавке меди. Кыштымцам памятник пришелся не по вкусу. Причем настолько, что директор закрытого уже пять лет как местного краеведческого музея, поддержанная православными активистами, накатала жалобу в прокуратуру. Не такой он, мол, наш кыштымский макрокосм.
Уезжая из города, я вспомнил еще один космический привет здешним местам. Зимой 2013-го небо над Челябинской областью, будто зарево от аварии комбината «Маяк» в середине прошлого века, озарил Чебаркульский метеорит. Просвистел и рухнул, разобранный на сувениры, которые до сих пор килограммами продают в местных сувенирных лавках. Интересно, из какого китайского пластика они сделаны спустя почти девять лет?
«Свет далеких планет нас не манит по ночам, он может нам только сниться», — заиграла на выезде из города «Дискотека Авария» в магнитоле. В новостях широко улыбалась идущая на поправку после «космической Одиссеи — 2021» Юлия Пересильд.
Больше текстов о культуре и обществе — в нашем телеграм-канале . Присоединяйтесь
Свежие комментарии