Писатель, литературный секретарь Эдуарда Лимонова Даниил Духовской — о том, насколько интересны романы и стихи Наталии Медведевой в отрыве от ее биографии, каким людям не стоит выстраивать жизнь по законам искусства и почему «поэты» и «красавицы» часто превращаются в чудовищ.
Медведева — идеальный литературный персонаж. Но насколько ее образ соответствовал реальному человеку Наталье Георгиевне Медведевой? Какой она была на самом деле, о чем мечтала, чего боялась, что любила?
И в знаменитом романе Лимонова «Укрощение тигра в Париже», и в его рассказах, и в книгах самой Медведевой образ Наташи вполне тождественен протагонисту. Это все она, и это все о ней. Я был знаком с ней не так долго, с 1994 года, и общались мы с разной степенью интенсивности лет восемь. Декорации общения — съемная квартира на Тверской, квартира на улице Гримау, трагическая квартира на Калошином переулке, где разорвался ее союз с Лимоновым. Кулисы ее концертов, случайные встречи на улице или даже в метро…
Всю жизнь в ней оставалось много от талантливой ленинградской девочки, внутренне крайне одинокой, превосходящей сверстников и окружение, и оттого неустроенной. Я умел это разглядеть, потому что прожил детство в Ленинграде, мы ходили одними и теми же дворами, видели одну и ту же небесную перспективу. И я был таким же отдельным созданием, которому было гораздо интереснее в мире старших, куда до поры не очень-то и пускали.
Мой друг, журналист Александр Братерский, назвал Медведеву «Черной королевой». Однажды Саша подарил Наталье огромную фигуру черной шахматной королевы из комплекта гигантских садовых шахмат, которую подрезал в каком-то санатории. Какой кэрролловско-русский образ! Она и была ей — черной изломанной королевой из разоренных шахмат.
Что вы вспоминаете в первую очередь, когда речь заходит о ней?
Разговоры и встречи с Медведевой запомнились обрывками, яркими картинками. Вот в кухне на Калошином переулке она греет мне какие-то сардельки, мы ждем Лимонова и разговариваем о Высоцком. Появляется Эдуард и начинает на Высоцкого ревниво наезжать... Вот мы на проводах Могутина в Америку, в мастерской Олега Бурьяна: Наташа грустна, Лимонов напряжен, пропасть между ними уже разверзлась, и от этого они особенно трагически красивы. Мы ходили с Наташей на какие-то концерты — Вадима Степанцова, «Запрещенных барабанщиков»...
Очень светлое воспоминание — День Победы 9 мая 1995 года. Мы отправились на праздничную демонстрацию втроем: Наташа, я и еще один наш общий приятель тех лет. Прошагали всю Тверскую, от Белорусской до Манежной. Обычно громогласная Медведева — тиха и как-то поразительно уместна среди простых людей с красными флагами. Она рассказывает о детстве, как выучила песню «Мы красные кавалеристы», но, не разобрав слов, пела: «…и о нас былинники нечистые ведут рассказ»…
В какой момент и почему у Медведевой появились литературные амбиции? Она начала писать, вдохновившись примером Лимонова, как и многие другие вокруг него?
Я, честно говоря, не помню, когда именно она начала писать, но та Наташа, в которую влюбился Лимонов в Лос-Анджелесе в 1981-м, уже писала стихи. Сильные стихи. Часть этих ранних стихотворений опубликована в ее единственном изданном поэтическом сборнике «Я рею знаменем…» (СПб, «Искусство-СПб», 1995). Да и Щапова, кстати, уже была и считала себя поэтом к моменту встречи с Эдуардом. Она создавала интересные стихи. И даже по формальным критериям была автором — у нее вышли две детские книжки, созданные в соавторстве с мужем-художником Виктором Щаповым.
Насколько романы и стихи Медведевой кажутся вам состоятельными чисто в литературном плане, вне контекста ее биографии?
Я считаю Наталию Медведеву сильным поэтом, настоящим. Она не так много написала, но уровень написанного высок, плохих стихов у нее немного. Я помню наизусть довольно много ее стихотворений, хоть никогда не учил их специально. Для меня это один из критериев высокого уровня поэзии.
А если говорить о ее прозе — первый роман «Мама, я жулика люблю!», на мой взгляд, лучший. Он цельный, в нем, как выражался Лимонов, «звучит внутренняя мелодия». Принято считать, и, видимо, так и есть, что во многом он создан под влиянием «харьковской трилогии» Лимонова, в соревновании с ним. И, конечно, при большой его моральной поддержке. Недоброжелатели Наташи поговаривали, что он вовсе написан за нее Лимоновым, но это ерунда. И лексически, и синтаксически эта книга — совершенное продолжение Медведевой. Да и гордой она была барышней, никогда бы не позволила себе такого унижения — выдавать написанное мужем за свое.
На второе место я бы поставил роман «Отель "Калифорния"» — он о жизни русской девушки-модели в Америке конца семидесятых. Там много чудесных наблюдений, деталей. И скроен он достаточно ладно. Я недавно перечитал его впервые после чтения в девяностые: какие-то имена, события, ситуации расшифровались для меня только сейчас, когда я погружен в контекст, знаю людей из тогдашнего ее окружения.
Ее дальнейшие книги слабее. Они какие-то разбалансированные, неряшливые, как конструкция — неустойчивые. У меня они оставляют ощущение дисгармонии. Это во многом проекция того, как была устроена сама Наташа. Впрочем, я встречал некоторое количество женщин, совершенно далеких от круга Медведевой и Лимонова, которые находили в ее поздних романах что-то сокровенное и значимое, плакали, узнавая себя в героине и ситуациях.
А ее влияние на личность и литературу Лимонова было сильным? Сильнее влияния Елены Щаповой?
Елена Сергеевна Щапова, безусловно, повлияла на него больше. Роман с Еленой во многом сформировал Эдуарда: в счастье и несчастье этих отношений выковался тот Лимонов, которого мы знаем. Медведеву же он встретил уже другим, куда более цельным человеком. Можно сказать, что в романе с Еленой Лимонов был скорее ведомым, а в романе с Наташей ведомой уже была она.
Медведева была, цитирую Лимонова, «каннибалом» в любви, при этом неверным партнером и абсолютно невыносимым человеком. На чем держались эти отношения, какой энергией они подпитывали друг друга? И оказалась ли в итоге Медведева самой любимой из его жен?
Отношения двоих – это тайна, тем более таких двоих. Их влекло друг к другу мощно и властно. Это было заметно даже в момент разрыва (он проистекал на моих глазах), когда они уже бесконечно устали друг от друга, но взаимное влечение все равно было жгучим и страстным. И заставляло страдать обоих. Эдуарда, мне кажется, в большей мере.
Каждая из жен или подруг Лимонова в момент разворачивающегося романа была самой любимой. Он любил не вполсилы, а безоглядно. Когда любовь уходила, мог быть безжалостным к прежним возлюбленным.
Почему Медведева не смогла реализоваться на сцене и в литературе в той мере, в которой хотела? Вопрос о таланте не стоит. Не хватило воли? Или просто окружающая среда оказалась невнимательной к ней и в Америке, и во Франции, и в России, и из-за этого опустились руки?
Не хватило воли, прежде всего. Пресловутой писательской самодисциплины. Желания жить. Окружающая среда делала ей множество авансов и в России, и на другой стороне глобуса. Но демоны, обитавшие в Наталии Георгиевне, были чересчур сильны. Будем честны: она обладала уникальной способностью рушить возникшие связи и упускать возможности.
Жизнь, выстраиваемая по законам искусства, очень редко заканчивается удачей. Мне кажется, жизненная история Медведевой во многом об этом. Почему Лимонову удалось переплавить всего себя в творчество и реализовать свои главные мечты, а Медведевой – нет?
Воля, стремление к преодолению, честолюбие и мегаломания – у Лимонова этих качеств было в избытке, а Наташа была устроена иначе. К тому же она сильно зависела от того, с кем рядом проходила тот или иной отрезок своего жизненного пути. Когда она была с Эдуардом, то, безусловно, подпитывалась от него, неосознанно копировала его отношение к жизни, ее авантюризм и претензия на славу разгорались ярче. Кончился в ее жизни Эдуард – кончился и этот запал.
Что до удачи или неудачи – я не считаю ее «жизненный проект» тотально неудачным. Свидетельство тому – что далеко ходить – и ваш интерес, и наш сегодняшний разговор. Полтора года назад я устраивал в Доме Ростовых в Ассоциации союзов писателей и издателей вечер, посвященный 65-летию Медведевой. Выступали немногие ее близкие друзья и некоторые ее мужчины, я показывал фрагменты из фильмов, в которых снималась Наташа, вечер удался. А до этого, в том же пространстве, я делал вечер, посвященный Лимонову. И вот какая штука: на вечере Лимонова был практически полный зал, и это неудивительно, но на вечере Медведевой мест в зале попросту не хватило! Был аншлаг, люди стояли в проходах и в фойе, слушая выступающих через открытые двери зала…
Лимонов был уверен, что уход Медведевой из жизни – это самоубийство. А вам так не кажется?
Я не располагаю какими-то уникальными сведениями о смерти Наташи, не видел медицинского заключения, поэтому любые соображения будут на уровне предположений. Я не думаю, что она в буквальном смысле слова покончила с собой. Другое дело, что вся ее жизнь была медленным саморазрушением. Что до мнения Лимонова — Эдуарду требовалась трагедия вокруг себя, и подчас он нарочито сгущал краски. Это его право — право художника.
Они оба презирали окружающую среду за ее фальшь и отсталость, считая подлинной реальностью искусство. Это от ощущения своей ненужности миру?
В отношении Медведевой это невеселая правда. Но утверждение о ненужности Лимонова миру звучало бы комично. Да, конечно, Эдичка, слонявшийся по 55-й улице или Саттон-сквер в Нью-Йорке, мог ощущать свою отверженность. Но он навсегда остался там, в середине семидесятых. Эдуард же Лимонов все тридцать лет, что я его знал, был крайне нужен всем: обществу, медиа, в известном смысле и государству. В последние свои годы он требовался миру куда больше, чем мир ему.
Лимонов, хрупкий книжный подросток, трансформировался в обреченного героя-одиночку, а Медведева — в страшную карикатуру, в падшую женщину, беспощадную к себе и окружающим. «Поэты» и «красавицы», творческие и чувственные люди, всегда превращаются в трагических чудовищ, если отказываются жить по требованиям актуального момента? Или вы верите, что шанс на триумф у них все-таки есть?
Я отвечу вам отрывком из стихотворения Лимонова:
Свежие комментарии