Завораживающий роман о героине, которой не хочется сочувствовать. Алекс всего 22 года, но кажется, что у нее есть единственная цель — паразитируя на обеспеченных мужчинах, чьи желания она худо-бедно умеет удовлетворять, и жить без целей и смысла. «Сноб» публикует фрагмент из новой работы автора бестселлера «Девочки», вышедшего в издательстве «Фантом Пресс» в переводе Любови Карцивадзе.
Слева от общественного пляжа — тоже пляж, поменьше, и тоже забитый людьми. Справа — что-то навроде пустыря. Алекс пошла направо. Чуть дальше виднелось кирпичное здание с террасой, выходившей на песок, и ярко-синими зонтиками, расставленными аккуратными рядами. Подойдя поближе, она увидела частного спасателя, одетого не так, как остальные спасатели, он наблюдал за квадратом океана, отделенным буйками. Приземистое кирпичное здание с террасой странно смотрелось на пляже. Оно выглядело неуместным, слишком основательным, слишком старомодным для этого пейзажа.
Вероятно, это и есть тот самый клуб. Место, где она никогда не была, только слышала о нем. Саймон рассказывал, что в пляжном клубе состоит самая ужасная публика, что это место, узаконивающее их мерзкую ностальгию по расовым классовым предрассудкам. Большинству желающих туда вступить в клубе дают от ворот поворот. Вспомнив раздражение, с каким Саймон рассказывал об этом, Алекс подумала, что, наверное, он подал заявку и получил отказ.
Алекс устроилась чуть в стороне от здания. Вскоре она научилась безошибочно определять, кто из идущих мимо нее поднимется по ступенькам в клуб, а кто нет.
Клуб выглядел аскетично, почти по-военному, но это было неважно. На самом деле не имело значения, что находится там, за канатом, ограждающим террасу, важен был сам канат. Людям на террасе было важно, что другие люди топают мимо, а топающие мимо явно проявляли интерес к сидящим на террасе.
Драма случилась только единожды — когда женщина остановилась передохнуть в тени зонтика и опустилась на один из шезлонгов. С незамутненным простодушием женщина огляделась, пытаясь понять, что тут такое. Не прошло и минуты, как рядом с ней возник мужчина в рубашке поло и, наклонившись, что-то сказал, — Алекс наблюдала за происходящим, за изгнанием чужака. Все в точности как тогда с парочкой на вечеринке Хелен, посмевшей покуситься на место для избранных, только эта женщина рассыпалась в извинениях и с готовностью приняла свое выдворение. Насколько поняла Алекс, мужчина был изысканной версией вышибалы — сканировал социальный статус человека и решал, посторонний он или нет.
Люди на террасе сидели в тени синих зонтиков, на столиках перед ними стояли стаканы. Немолодые мужчины, тела которых загорели примерно до того же ржавого оттенка, что их мешковатые купальные трусы. Женщины в свободных блузках и аккуратных шортах. Разделение тут было не только социальное, но и гендерное. Если бы не модные солнечные очки, это могло бы сойти за сцену шестидесятилетней давности: мужчины собрались на верховный совет, потягивая алкоголь, женщины и дети сидят за отдельными столами, лакомясь куриными наггетсами.
Алекс могла бы просто подойти к одному из мужчин. Например, вон к тому столику, за которым сидят несколько мужчин, потягивающих какие-то водянистые на вид коктейли, — податливая публика.
Да легче легкого. Взмахнуть растерянно рукой, заговорить тихо, так чтобы им пришлось напрягаться, чтобы разобрать слова, — и вот уже они растерянны, не понимают, что происходит. Любой сбой в привычном ходе вещей, заминка в привычном социальном сценарии вызывает у людей беспокойство, выводит их из равновесия. Даже мимолетное прикосновение к локтю, легчайшее пожатие руки способно развеять всю их настороженность. Один миг, и можно втюхивать им все что угодно — любую историю, в которой они с готовностью будут искать опору, чтобы восстановить утраченное равновесие.
И мужчины, как она уже давно поняла, вовсе не возражают, когда к ним подходит молодая женщина, — во всяком случае, обычно не возражают. Они далеко не сразу начинают подозревать, что у нее могут быть сомнительные мотивы, тщеславие заставляет их считать, что ее привлекла исключительно их аура опытных и сильных людей. Но пытаться проделать это здесь было не совсем разумно. Атмосфера слишком уж домашняя, сплошь семейные ценности и прочая старомодная мораль. Это отпугивало, к тому же рядом жены и дети.
Алекс просто нужно, чтобы эти люди увидели ее с кем-то, кто ими уже одобрен, и это станет достаточным основанием счесть ее своей.
Возможно, самый правильный выбор — няни, женщины в дешевых солнечных очках, что, стоя на коленях, копошатся в песке, помогая детишкам что-то строить из песка. Тела у них заурядные, не свидетельствующие, что на них тратится много времени и денег. Дети все как один в тельняшках и трусиках лососевого цвета. Няни — в ослепительно ярких футболках с логотипами ресторанов на Сен-Мартене или Мюстике, рядом на песке — пластиковые сумки из «Читареллы», где наверняка лежат пакеты с мытыми мини-морковками, которые они время от времени скармливают своим подопечным.
Дети пребывали в своем собственном мире, ковырялись в песке, носились по берегу и возвращались к няням только для того, чтобы их еще раз намазали солнцезащитным кремом. Эти дети совсем как она сама. Люди их терпят, но никому до них, по cути, нет ни малейшего дела — они ведь не обладают никакой властью.
Маленькая девочка с мрачным лицом деловито таскала туда-сюда песок в ведерке. Она прошла достаточно близко, чтобы Алекс могла до нее дотронуться, Алекс протянула руку и слегка коснулась плеча девочки.
Прежде чем Алекс успела что-то сказать, глаза девочки испуганно расширились. Она кинулась к женщине, лежавшей на расстеленном полотенце. Мать, не няня, поняла Алекс — ничего не получится. Алекс ждала, что девочка скажет что-нибудь матери, укажет на нее, но та просто высыпала содержимое ведерка и принялась разравнивать песок.
Еще один малыш отделился от группы, за которой явно присматривала няня, — женщина в длинных штанах и широкополой матерчатой шляпе стряхивала песок с целой флотилии полотенец. Мальчик кинулся в мелкие волны. Затем стал носиться бешеными кругами по песку, пока не грохнулся на спину. Сколько ему, лет шесть? Трудно определить возраст детей.
Мальчик, казалось, почувствовал, что Алекс за ним наблюдает. Он сел и взглянул в ее сторону. Алекс улыбнулась и поманила его к себе. Она помахала снова, уже более настойчиво, и он прополз на карачках большую часть пути, прежде чем подняться на ноги. Подойдя, он не заговорил. Только пыхтел, и его голая грудь вздымалась.
— Привет, — сказала Алекс, — привет. Тебе весело?
Она мягко улыбнулась, как будто они перешучивались.
— Я тебя не знаю, ты кто, — сказал он.
— Конечно, знаешь. Я Алекс.
Он прищурился. Оглянулся через плечо.
Алекс проследила за его взглядом: он смотрел на няню в шляпе, которую с визгом дергали за штаны две девочки. Алекс помахала няне, но так, чтобы мальчик увидел, как она это делает, а няня — нет.
— Угадай что, — сказала Алекс.
Мальчик скрестил руки на груди.
— Хочешь заняться чем-нибудь интересным? — продолжила она.
Похоже, он был не против, чтобы она попыталась произвести на него впечатление.
— Может, поднимемся на террасу и что-нибудь возьмем? Там наверняка есть десерт, да?
— От сахара кости не растут.
— Ну да, — признала Алекс. — Не растут.
Мальчик поскучнел.
— Ну ладно. Я Алекс. А где твои родители?
Он неопределенно ткнул куда-то вдаль.
— Дома? — уточнила Алекс.
Он кивнул. Так, это хорошо.
— Тут наверняка есть бассейн?
Снова кивок.
— Ладно, а ты можешь показать мне бассейн?
Теперь няня смотрела на них. Алекс увидела, как ее взгляд остановился на мальчике, затем переместился на нее, и она снова помахала, более уверенно, бессмысленно шевеля губами — изображая, будто что-то сообщает. Алекс указала на мальчика, а потом на террасу клуба. Взъерошила мальчику волосы — тот непроизвольно расслабился, и это ласковое движение ей самой вдруг показалось вполне искренним.
Няня направилась к ним. Не идеально, но ладно.
Ладно.
— У тебя будут неприятности, — сказала няня. Но обращалась она к мальчику. — Больше никакого купания без солнцезащитного крема. Поди сюда.
Мальчик запрокинул голову и закрыл глаза. Няня нанесла слой солнцезащитного крема из тюбика, растерев излишки в ладонях. Ее голос звучал отрывисто, но спокойно, и в этой сцене не было никакого драматизма.
— Кельвин, тебе весело? Ты хорошо себя ведешь? — Няня повернулась к Алекс: — Извините, я должна была за ним присматривать.
Решила, что Алек сочла ее нерадивой? Алекс широко улыбнулась.
— О, ничего страшного, у нас все в порядке.
— Хочешь поиграть? — спросила няня у мальчика. — Пусть твоя подруга отдохнет?
Мальчик передернул плечами:
— Мы в бассейн пойдем.
Няня перевела взгляд на Алекс.
— Если вы не против, — сказала Алекс. — Разумеется. Я Алекс, подруга семьи.
Няня с сомнением посмотрела на мальчика.
— Я давно не видела Кельвина, — с улыбкой продолжала Алекс. — Он так вырос. Да, Кельвин?
Алекс протянула мальчику руку. Она ждала: это могло обернуться по-разному. Но мальчик схватил ее за руку. Слегка сжал. Раз, другой.
Казалось, это успокоило няню, хотя она все еще колебалась. Алекс продолжала улыбаться. Няня оглянулась на других своих подопечных, чья шуточная потасовка грозила перерасти в настоящую драку; один из детей так пронзительно завизжал, что она поморщилась. Она снова посмотрела на Алекс.
— Хорошо, — сказала она после секундной заминки. — Я скоро подойду. Только веди себя прилично, Кельвин.
— Мы будем паиньками, — нараспев пообещала Алекс за них обоих.
Свежие комментарии