Империи возвращаются: почему весь мир снова надевает корсет

От выставок в музеях до TikTok*-брендов и кутюрных коллекций — как мода XIX века стала зеркалом XXI

Показательна реакция молодых посетителей музейных выставок костюма: они фотографируются на фоне викторианских платьев с таким энтузиазмом, словно встретили давно потерянных родственников. И это неслучайно — мы действительно переживаем эпоху великого возвращения имперской моды, причем не только в России, но и по всему миру.

Корсет сегодня — это не просто предмет одежды, а манифест. Когда Анья Тейлор-Джой публикует фото в корсете от Maison Margiela, а комментарии мгновенно делятся на два непримиримых лагеря, становится ясно: мы имеем дело не с модным трендом, а с культурным нервом. Одни кричат о «нормализации голодания», другие защищают право на выбор — и обе стороны правы по-своему, потому что корсет всегда был полем битвы идеологий.

Забавно наблюдать, как история повторяется, но с точностью до наоборот. В XIX веке корсет навязывался патриархатом, сегодня его выбирают как акт rebellion против бесформенного комфорта. Вивьен Вествуд еще в 1980-х поняла эту диалектику: превратив корсет из инструмента подавления в оружие освобождения. Ее панковские корсеты с принтами Буше — это гениальная провокация, сталкивающая аристократическую эстетику с бунтарским духом. 

Но почему именно сейчас? Ответ кроется в психологии переходных эпох. Когда мир теряет четкие контуры, когда границы размываются, а будущее становится непредсказуемым, коллективное бессознательное тянется к символам порядка и иерархии.

Корсет — это визуальная метафора контроля, кринолин — барьер, отделяющий своих от чужих. Мы надеваем доспехи XVIII века, потому что XXI век кажется слишком хаотичным.

Показательно, что возрождение имперской моды совпало с кризисом либеральной демократии и ростом авторитарных настроений. От Москвы до Нью-Йорка молодежь примеряет роли: кто-то играет в принцессу, кто-то в баронессу, а кто-то в революционерку в краденом платье аристократки. TikTok* полон роликов «королевских завтраков» и «бальных причесок» — поколение Z конструирует альтернативную реальность, где есть ритуал, иерархия и понятные правила игры.

Русская мода здесь особенно показательна. Наши дизайнеры, от Славы Зайцева до современных брендов вроде MUNIQUE, всегда тяготели к императорской пышности — и сегодня это попадает в точку. Корсет в российском контексте читается как возвращение к «золотому веку», к эпохе, когда империя знала свое место в мире. Это ностальгия не по конкретному периоду, а по ощущению величия и определенности.

Западная мода играет в ту же игру, но с другими акцентами. Для американцев имперский стиль — это эскапизм от политической поляризации, для европейцев — попытка вернуть утраченное культурное превосходство. Jackson Wiederhoeft с его театральными корсетными шоу создает инклюзивную империю, где каждый может быть аристократом — демократизация элитизма, если угодно.

Есть в этом тренде и тревожные нотки. Корсет требует жертв — буквально сжимает тело, ограничивает движение, напоминает о том, что красота всегда была болью. Молодые девушки, вдохновленные «Бриджертонами» и Instagram**-эстетикой, не всегда понимают физическую цену викторианского идеала. Симона Эшли честно рассказывала о страданиях на съемках — но разве это останавливает поклонниц?

Мода на корсеты — симптом эпохи, которая устала от равенства и тоскует по вертикали. Мы надеваем символы власти, потому что чувствуем себя бессильными, примеряем имперскую пышность, потому что наша реальность кажется слишком плоской. Корсет стягивает не только талию — он стягивает время, сжимая прошлое и настоящее в одну точку напряжения.

И в этом есть своя правда: империи действительно возвращаются — пусть не на политической карте, то в коллективном воображении точно.

* TikTok является ресурсом, нарушающим российские законы, в частности, не исполняющим обязанности по удалению запрещенной информации

** Соцсеть принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией