Как связана канадская комедия «Универсальный язык» с иранским кино, комедиантами братьями Маркс и режиссером Сергеем Параджановым

6 марта в прокат вышла сюрреалистичная комедия Мэттью Рэнкина «Универсальный язык» — номинант на премию «Оскар» от Канады. Подробнее — в материале «Сноба».

Одним абзацем

Редкое кино способно создать гармоничную композицию из огромного количества референсов и собственных воспоминаний.

«Универсальный язык» Мэттью Рэнкина — это меланхоличный взгляд на Канаду глазами мигранта, который узнает в новой стране черты своей родины и создает свой мир на «чужбине». Хотя в фильме Рэнкин представляет себя в роли выходца из Ирана, он на самом деле передает свой собственный опыт и отношение к Канаде. В скучной и бедной культурно (по его мнению) стране есть место только фантазиям чудаков, которые своей эксцентрикой спасают государство от культурного краха. Мэттью Рэнкин — как раз один из таких смельчаков-выдумщиков.

Подробно

Мэттью увольняется с государственной службы: он устал от бездушной и глупой работы. Абсолютно без каких-либо вещей мужчина отправляется из провинции Квебек в родной город Виннипег, чтобы увидеться с матерью. Во время путешествия мужчина наблюдает множество странных сцен, которые не вызывают у него никаких вопросов: окружающие люди говорят на фарси, в мясных магазинах продают только индейку, в ресторанах подают чай в самоваре, а исторические памятники находятся внутри торговых центров или между автострад.

Канадский режиссер Мэттью Рэнкин — абсолютный уникум, умеющий создавать свои абсурдные миры. Если искать какие-либо референсы к его картинам, то можно упомянуть творчество комедийного коллектива «Монти Пайтон» (и в особенности сюрреалиста Терри Гиллиама) и армянского режиссера Сергея Параджанова. Рэнкин также умеет находить яркие образы, чем-то похожие на детские фантазии, где все детали гиперболизированы, и усыпать ими фильмы, изобретая свою реальность.

Канада в «Универсальном языке» похожа на Иран, если бы в стране не случилась Исламская революция 1978 года. На эту важную дату указывает сам Рэнкин: в одной из сцен экскурсовод Массуд (Пируз Немати) показывает туристам поросший всяким мусором чемодан и говорит, что этот объект культурного наследия ЮНЕСКО стоит здесь с 1978 года (при этом сам режиссер родился в 1980-м). Поэтому воображаемый Мэттью Рэнкиным канадский Иран — это в некоторой степени фантазия о государстве, которое не пошло по пути религиозного радикализма.

В связи с этим мир «Универсального языка» абсурден и странен. Декорациями кино напоминает прежде всего Канаду — Рэнкин изобразил страну, полную однообразных и некрасивых зданий-панелек, между которыми ездят машины по грязным дорогам. Его Канада — это не бесконечные леса и природные красоты, а бездушные, однотипные города. Одновременно с этим иранский мир богат и интересен — он проявляется прежде всего через сложно запутанный сюжет «Универсального языка».

Параллельно с путешествием Мэттью к своей матери развивается несколько сюжетных линий: две девочки нашли замерзшую во льду банкноту, а экскурсовод Массуд ходит по городу со своей группой. Пересечение нескольких сюжетных линий и мини-историй образует мифологическое повествование, где фантазии пересекаются с реальностью, где есть место сугубо личным переживаниям и политической критике.

Депрессивные декорации канадского Ирана отсылают к творчеству итальянца Микеланджело Антониони, который через пейзаж промышленного города и блеклые квартиры передал экзистенциальный кризис человечества. Картины Антониони отражают бессмысленность жизни (например, драма «Приключение» намеренно бессобытийна), а «Универсальный язык» — чувства эмигранта.

Хотя сам Мэттью Рэнкин не иранец, он вдохновлялся режиссерами из Ирана (сам посетил республику в 2001 и 2002 годах) и для съемок кино консультировался с иранской коммуной в Виннипеге. В глазах мигранта «чужая» страна чем-то напоминает свою, в ней живут «родные» люди, чей быт будто бы совсем не изменился после переезда. Глазами мигранта Рэнкин рисует уникальный и очень печальный портрет Канады, где нет никакой культуры. Ее заменили капиталистический консюмеризм и бюрократия, не способные создать что-то новое и занимающиеся постоянным копированием.

Культурный кризис особо ярко проявляется на контрасте с иранским наследием — всеобъемлющей сказкой, где есть место шуткам, аллегориям и сугубо личным детским воспоминаниям автора. Например, один из детей в школе подражает комику Граучо Марксу (из коллектива «Братья Маркс», чье кино было популярным в 30-е годы). Он же был одним из вдохновителей для режиссера.

Поэтому, хотя Мэттью Рэнкин и отображает реалии мигранта, автор все же ностальгирует по своему детству, когда окружающая реальность казалась такой красочной и интересной. Пусть сейчас мир потерял весь цвет, с этим можно бороться — создавая искусство.