Член правления Союза бонистов России, коллекционер Вячеслав Шибицкий — о том, как коллекционирование может опровергнуть имеющиеся представления о реальности, почему монеты — «мусор» по сравнению с банкнотами, можно ли стать состоятельным коллекционером после 90-х, приносит ли удачу кусок веревки с шеи повешенного и выйдут ли наличные из обращения.
Что происходит с человеком, после чего он становится идейным коллекционером? Как рождается такая страсть?
Коллекционеры — это больные на голову люди, влюбленные в свое дело. Если перед двумя бонистами положить на стол голую девушку, то они отодвинут ее в сторону и продолжат завороженно рассматривать свои банкноты, ни один мускул не дрогнет. Для меня все началось с монет еще в детстве, со школьной скамьи. А если конкретнее — с 1973 года. Раньше стать коллекционером было намного проще: экземпляры для пополнения своей сокровищницы можно было достать у бабушек и дедушек, они такие артефакты хранили в сундуках и не относились к старым деньгам как к чему-то драгоценному. Фундамент моей коллекции заложил царский екатерининский рубль. Он валялся у моей бабки в сундуке. В те годы никто не знал настоящей ценности таких вещей, у людей вообще не было профессионального понятия о предметах старины.
А когда оно появилось и как коллекционирование стало индустрией?
Профессиональное оценивание монет открылось мне только в 2008 году. В лихие 90-е никто их компетентно не оценивал. Людям не хватало денег на хлеб, все продавали свои по-настоящему бесценные сокровища за копейки. «Лишь бы купили» — по такой логике назначалась цена. Именно тогда я и купил множество всякого добра — оно ничего не стоило.
То есть все сегодняшние состоявшиеся коллекционеры родом из 90-х?
Нет, мы начинали все-таки раньше. Но раньше монеты и банкноты доставались еще проще.
Если я захочу создать свою коллекцию, у меня есть шанс потягаться с вами?
Шансы у современных коллекционеров, безусловно, есть. Но только при наличии хороших денег. С другой стороны, о монетах и банкнотах появилось больше информации. К тому же их стало легче находить, если, конечно, вас интересуют какие-то определенные, а не все подряд — это частая практика среди новичков. Но профессиональные инвесторы, которые сегодня пришли на рынок, вкладывают серьезные деньги в серьезные деньги, простите за каламбур.
А вот я ушел от монет. Еще в 2010-м. Их очень часто подделывают, и настолько хорошо, что даже известные и уважаемые эксперты могут выдать свидетельство о подлинности монеты, которое сами же опровергнут через пять лет. Рынок подделок чрезвычайно велик. Профессионалы просто не могут отличить настоящие от ненастоящих.
Многие коллекционеры жалуются, что на рынок пришло много новодела. Как так вышло?
До 1840 года каждый желающий при наличии денег и интереса к коллекционированию мог прийти на монетный двор, сделать заказ на любые монеты, оплатить его и как итог получить новоделы, сделанные на оригинальных штемпелях. Со временем эта практика возмутила истинных коллекционеров из числа высочайшего света. Они высказались: мол, Коля, прекращай все это дело, мы по крупинкам и за большие деньги покупаем староделы, а тут всякий купчишка покупает за гроши новые монеты, сделанные на оригинальных штемпелях. Со временем, царь-батюшка, никто не сможет отличить стародел от новодела, и посему бьем тебе челом запретить эту пагубную практику.
Прислушавшись к мнению светлейших и именитых коллекционеров, в 1840 году Николай I своим указом ее запретил. Но потом пришла советская власть. Ей нужно было продавать старинные монеты в различные музеи, и она начеканила большое количество денег, имевших хождение в царские времена. Например, «свадебники» — памятные серебряные рубли, выпущенные в 1841-м по случаю бракосочетания Александра II, тогда еще только наследника престола, и великой княгини Марии Александровны. Или рубль «Гангут» 1914 года выпуска (монета была посвящена 200-летию Гангутского сражения). Многие непрофессионалы о такой практике советской власти просто не знают, чем и пользуются продавцы, особенно если сделка через интернет.
Есть какой-нибудь тренд в современном коллекционировании, который вас раздражает или расстраивает, как когда-то тех людей, обратившихся к Николаю I?
Ну, тут я бы выделил созданную на Западе систему сертификации монет и банкнот, которые запечатываются в слабы различных компаний. Слаб — это пластиковая упаковка для монеты или банкноты, на которой указано качество предмета в цифровом и буквенном обозначении. Чем выше цифры, тем предмет стоит дороже. Это чисто коммерческое изобретение, созданное больше для инвесторов, чем для коллекционеров. Не всегда эти цифры и буквы соответствуют тому, что лежит в слабе. У меня есть израильская банкнота в слабе PMG 66 EPQ и такая же без слаба. Проводим сравнение с помощью профессионального индикатора. В итоге в слабе PMG мы видим банкноту, которую явно «вымыли» перед запаковкой. То есть она не может стоить много, это уже хлам.
Молодежь, которая приходит нам на смену, переформатировалась и слепо гонится за «редкими» цифрами на слабах. Они не замечают тонкостей, которые выдают подделку или просто вещь в плохом состоянии, запечатанную в слаб. Молодые разучились думать. Из коллекционирования уходит интеллектуальная составляющая.
На какие признаки обращать внимание, чтобы не купить мусор?
Например, стоимость вещи. Если на рынке банкноту или монету определенного образца продают за 100 долларов, а есть предложения купить за 50, это не удача, а обман. Перед вами новодел. Но я не даю универсальных советов. Если человек хочет серьезно взяться за дело, пускай читает книжки. Коллекционер обязан быть умным. Если не хочется ничего читать — пожалуйста, пусть приходит ко мне и платит за информацию, которой я с ним поделюсь. Это тоже труд.
Но посоветуете хотя бы, во что лучше инвестировать?
Инвестиция в банкноты — отличная идея, если ты в них разбираешься. В 2009 году я купил одну редкую монету за 15 с половиной тысяч рублей. По тем временам это примерно 500 долларов. Прошли годы. Сегодня монета стоит 27 тысяч рублей, вроде бы я остался в плюсе. Но сколько получится в долларах? Около 270. Выходит, я прогорел. С банкнотами такого у меня не было. Хороший коллекционер, чтобы не разориться, должен быть еще и профессиональным дилером, понимающим, куда он вкладывает деньги. Всегда нужно учитывать рост цен предметов из своей коллекции и в рублях, и в валюте и уметь сравнивать эти значения.
В этом помещении, где мы сейчас с вами сидим, в пространстве «Город хобби», год назад произошла показательная история. К нам пришел человек, собиравший монеты, выпущенные с 1921 по 1957 и с 1961 по 1991 годы. Он купил большую часть коллекции в этом же месте за 800 тысяч рублей, но решил спустя время продать все накопленное за те же деньги. А мой коллега, у которого он все это покупал, сказал: нет-нет, могу взять только за 350.
«Как так? Ты же сам мне продал их по такой цене!»
Со временем никого уже не интересует, что и за сколько было продано. Человек сам купил. Если не разобрался в вопросе изначально, это его проблемы. А люди, которые вкладываются в иностранные монеты, вообще не понимают, что они делают. За границей этих монет просто миллионы. Я сам только вернулся из Франции, был в Париже на слете коллекционеров, знаю, о чем говорю. Приезжаешь в Америку на ярмарку — и везде видишь золотые доллары, рассыпанные кучами по прилавкам. Просто представьте себе: пространство, в котором все это обычно проходит, размером с два футбольных поля. И все до отказа забито прилавками с монетами. Тонны монет. Это просто мусор.
Откуда они берутся в таком объеме?
Во-первых, монеты изначально прочнее банкнот, и потому их больше должно сохраняться. Все-таки не из бумаги. А банкнот становится только меньше. Вспомним кризис 1998 года: люди побежали в банки обменивать в первую очередь банкноты, особенно 500-тысячные. Поэтому сегодня таких почти не осталось.
Во-вторых, монеты ежедневно выкапывают в огромных количествах. Мне часто приносят с раскопок интересные вещи. Недавно принесли 2 копейки 1927 года — а такая же монетка накануне ушла с аукциона за 500 тысяч рублей. Кто не ленится, тот может найти что угодно.
Рынок перенасыщен новоделами, ничем не отличимыми от оригинала рестрайками и просто высокоточными подделками. А когда на рынок вышли копатели, монет стало еще больше. Это заставило меня переосмыслить свои приоритеты в коллекционировании, я продал все свои монеты и перешел на банкноты, благо со школьной скамьи и до момента этого переосмысления мне удалось собрать неплохую коллекцию.
От монет вы отказались только по этим причинам?
Не только по этой. Банкнота — это более информативная вещь, более насыщенная. У них красивая цветовая палитра… А еще с их помощью отлично развивается кругозор. Вы знаете, например, какая страна была первым в мире государством-наркоторговцем? Многие думают, что Колумбия или Боливия. А на самом деле — СССР. Я могу доказать это, у меня есть банкноты, на которых написано, что они обеспечены опиумом, хранящимся на складах Семиречья. За подписью управляющего Госбанком, военного комиссара и контролера Государственного банка! Большевики понимали, что необходимо продавать буквально все ненужное им. Опиум в то время считался лекарственным средством, поэтому в ход пошел и он.
У меня есть уникальные банкноты, которые вообще не описаны. Люди, состоящие в нашем Союзе бонистов, искали сведения о них в архивах. Об одной удалось найти поразительную информацию. Все казначейские обязательства РСФСР 10-миллионного достоинства 1921 года серии АА существуют только в образцах. То есть в обращение эту банкноту никто не запускал. А у меня она есть, и именно не образец, а из обращения! Единственная в мире, нигде не зафиксированная.
Получается, коллекционирование — это еще и возможность опровергнуть имеющиеся представления о реальности?
Получается. Мне удалось опровергнуть факты, которых не найти даже в архивах. Удалось доказать существование того, что противоречит всем известным данным. Ради этого, пожалуй, и стоит жить. Иногда мне приносят такое, что я замираю в ступоре — настолько невероятным это кажется.
Так вы охотник?
Сто процентов — да. Только это самая мирная охота, которую можно придумать. Тебе приносят вещи, ты их покупаешь за сумму, которая удовлетворяет и тебя, и продавца. И все. Никто не умирает, не страдает. Сплошная обоюдная выгода от такой охоты. Сегодня до вас ко мне пришел человек и предложил три современных российских банкноты. Я пришел в такую эйфорию, что передавать ее словами даже не стоит пытаться. В интернете такие вещи стоят 300 тысяч, я купил за 50. У этих купюр в графе, где печатается серия, проставлены одни нули. Они из стартовой серии. Когда такое попадается в руки, это уже не деньги — это песня.
А почему именно купюры, а не, скажем, марки? По сути, это те же «боны».
Филателист от бониста почти ничем не отличается, верно. Разница только в том, что реально редкие марки, которые чего-то стоят, можно пересчитать по пальцам двух рук. Вы даже не представляете себе, сколько их выбрасывают в помойку. Целыми альбомами.
У коллекционеров есть какие-то приметы и суеверия? Скажем, попадется тебе какая-то определенная банкнота или монета — и это станет черной меткой.
Разве что у китайцев. Но у них это связано не с конкретной вещью, а с цифрами. Все, на чем напечатана четверка, для них считается предметом, отмеченным смертью, и они откажутся от такой банкноты, даже если им предложишь ее бесплатно. А у русских коллекционеров и картежников есть счастливая метка. Раньше, еще при царе, считалось, что для удачи надо носить с собой в кармане кусочек веревки, на которой кто-то повесился. Бонисты и картежники немного эту примету изменили. Они стали таскать с собой бумажный «брутовский рубль» 1898 года выпуска: Брут — фамилия кассира, который подписал этот кредитный билет перед выпуском и в приступе безумия покончил собой.
Вот вы много рассказали о своих сокровищах, много выдали секретов, а не боитесь ли за свою коллекцию? Вдруг «брутовский рубль» не поможет и кто-нибудь вас ограбит?
О, я вас уверяю, что моя коллекция в полной безопасности. Я собираю как иностранные, так и российские банкноты. Российские банкноты за границей никому не нужны. Иностранные нужны, но надо знать, кому их продать. Каждая банкнота имеет свой индивидуальный номер, и если ее украли, то на нашем рынке она рано или поздно всплывет. В феврале 2024 года я отправил почтой купюру, ее кто-то увел прямо из конверта на пересылке. Прошло полгода. Я сидел на профильном сайте и увидел свою банкноту, ее пытались продать на аукционе. Я связался с продавцом, он отказался возвращать добровольно. Вернул после заявления в полицию. Человека задержали.
Во-вторых, вывезти за границу много ценных банкнот не получится. Одну-две — пожалуйста. Больше — вряд ли. Только, повторю, за границей своего добра хватает. В-третьих, все самое ценное из моей коллекции находится в специальном хранилище в банке.
Бумажные деньги когда-нибудь закончат свое существование, как по-вашему?
Когда они уйдут из оборота, то моя коллекция будет стоить столько, сколько я скажу. И человек, который захочет увидеть настоящие деньги, станет платить мне за них биткоинами. Есть еще такая проблема с электронными деньгами, что никто не знает их цену. Во-первых, потому что они ничем не защищены. Во-вторых, потому что их нереально систематизировать и коллекционировать, то есть один биткоин через сто лет не станет стоить дороже просто по факту своей редкости, как уцелевшая банкнота. А насчет того, когда нам ждать полного перехода с наличных к цифровым деньгам, лучше спросить Эльвиру Сахипзадовну Набиуллину. Я все-таки не Центробанк.
Беседовал Алексей Черников
Свежие комментарии